Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней

Фрейд не только благосклонно отнесся к данной работе, но и проявил интерес к юному швейцарскому психиатру, который был на 19 лет моложе его. Он с теплотой ответил на первое письмо Юнга, работавшего в швейцарской клинике, которая была известна многим врачам, имела солидную репутацию и считалась престижной.

В 1907 году по приглашению основателя психоанализа Юнг приехал к нему в Вену, где в течение 13 часов имел возможность общаться с ним. Позднее он с воодушевлением рассказывал Сабине об этой встрече и о том, что Фрейд покорил его. Но он умолчал о том, что время от времени его длительное говорение прерывалось Фрейдом, который в течение нескольких минут обобщал высказанный Юнгом материал, после чего тот вновь продолжал свою бессистемную речь.

Этой встрече предшествовала начавшаяся между ними переписка, в которой Юнг сообщил Фрейду о том, что лечит методом психоанализа 20-летнюю русскую студентку-истеричку. Об этом он написал в своем втором письме к Фрейду в октябре 1906 года.

Сабина не имела ни малейшего представления о том, что в данном письме Юнг сообщит Фрейду о тех интимных подробностях ее инфантильной сексуальности, которые в форме воспоминаний выявились в процессе ее лечения. В частности, он сообщил Фрейду о попытках маленькой Сабины испражняться на свою ногу, нажимать пяткой на анус, задерживать стул, а также о ее последующих занятиях энергичной мастурбацией.

Самое интересное заключалось, пожалуй, в том, что, частично описывая данный случай, Юнг не просил у Фрейда никакого совета относительно стратегии дальнейшего лечения. Он просто описывал некоторые подробности проявления инфантильной сексуальности у своей пациентки, чтобы у Фрейда создалось представление о его профессионализме как опытного врача, разбирающегося в тонкостях психоаналитического метода лечения. И только в конце письма он спросил мэтра психоанализа, что он думает об этом случае.

В ответном письме Фрейд выразил радость по поводу того, что русская пациентка Юнга является студенткой, поскольку необразованные люди пока остаются недоступными для психоанализа. Он также высказал несколько соображений, сводящихся к тому, что, исходя из описанных симптомов, мотивацией пациентки является анальное возбуждение, демонстрирующее типичную комбинацию черт характера, представляющих собой сублимацию анальной эротики. Подобные случаи основаны, по его мнению, на подавленном извращении и могут анализироваться вполне удовлетворительным образом.

В июле 1907 года Юнг написал Фрейду очередное письмо, в котором сообщал о том, что истерическая пациентка рассказала ему стихотворение о заключенном, открывающем клетку и позволяющем улететь любимой птице. Она призналась ему в своем желании иметь от него ребенка. Но для реализации этого желания он должен, как она того хочет, «выпустить птичку».

Сабина не знала того, что Юнг не только по-своему истолкует приведенные ею сюжеты из русской поэзии, но и преподнесет их Фрейду таким грубым, непристойным образом. Кроме того, он перепутал, как оказалось, Пушкина с Лермонтовым. В добавок ко всему он воспроизвел поэтические сравнения Сабины в такой форме, что они могли быть восприняты Фрейдом в качестве подтверждения психоаналитической идеи о типичном переносе сокровенных желаний истерической пациентки на лечащего врача, но ничего не говорили ему о возможных скрытых и подавленных желаниях самого Юнга.

Интересно, что за несколько месяцев до этого Фрейд поделился с Юнгом своими соображениями, связанными с явлением переноса. В декабре 1906 года он написал ему о том, что излечение психоаналитическим методом происходит в результате фиксации либидо, ранее имевшего бессознательную форму.

Юнг не мог не воспринять идею Фрейда о переносе в процессе психоаналитического лечения. Тем более что зарождающиеся в нем самом чувства к Сабине вызывали внутреннее беспокойство. Юнг нуждался в профессиональном оправдании того, что любовь пациентки к врачу следует поддерживать, поскольку именно она способствует выздоровлению.

Пояснения Фрейда относительно переноса могли развеять сомнения Юнга в исходе терапии, породившей у истерической пациентки чувство любви к лечащему врачу. Они могли послужить также питательной почвой для продолжения тех отношений с Сабиной, которые в конечном счете способствовали разгоранию жара любви, пламя которой могло не только растопить нравственные преграды, но и устранить профессиональные границы.

Сабина этого не знала. Как, впрочем, она не знала и того, что в сентябре 1907 года, выступая в качестве психоаналитика на состоявшемся в Амстердаме Международном конгрессе по психиатрии и неврологии, Юнг сделал доклад, построенный на разборе случая молодой русской истерички.

Если бы только Сабина знала, какими письмами обменивались Юнг и Фрейд во время распространения грязной сплетни, доставившей ей в 1909 году столь мучительные переживания!