Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней

Как только слухи о его связи с одной из студенток и намерении разорвать брак со своей женой дошли до Юнга, он тут же пожаловался Фрейду. В написанном в марте 1909 года письме к нему он не только пожаловался мэтру психоанализа на распространяемую о нем клевету, но постарался по возможности оправдаться перед ним. В связи с этим Юнг писал:

«Пациентка, которую несколько лет назад я вытащил с большим трудом из очень тяжелого невроза, предала мое доверие и мою дружбу самым оскорбительным образом. Она подняла гнусный скандал единственно потому, что я отказал себе в удовольствии сделать ей ребенка. Я всегда вел себя по отношению к ней как джентльмен, но, тем не менее, перед судом своей слишком чувствительной совести я не чувствую себя чистым, и это ранит больше всего, поскольку мои намерения в отношении ее были всегда достойными. Но Вы знаете, как это бывает – дьявол может превратить даже добродетель в порок. Тем не менее, из этой истории я вынес неоценимый опыт супружеской мудрости, так как до сих пор, несмотря на весь самоанализ, я имел совершенно неадекватное представление о своих полигамных наклонностях. Теперь я знаю, когда и как дьявол может бить копытами. Эти болезненные, но крайне целебные прозрения чертовски измотали меня изнутри, но благодаря этому я сохранил, надеюсь, определенные моральные качества, которые дадут мне соответствующие преимущества в процессе дальнейшей жизни».

Юнг не назвал Фрейду имени пациентки. Мэтр психоанализа не мог знать, что в письме Юнга речь шла именно о Сабине Шпильрейн.

К тому времени до него дошла информация о пациентке Юнга, познакомившей последнего с невротической неблагодарностью отвергнутой женщины. Один из шведских психиатров, приехавший к Фрейду, рассказал ему о женщине, которая представилась ему в качестве любовницы Юнга. Поэтому, написав через два дня письмо своему молодому коллеге, Фрейд постарался его успокоить.

В частности, в своем письме он подчеркнул, что быть израненным и оклеветанным любовью, с которой приходится работать психоаналитикам, – это удел их профессиональной деятельности. Однако, несмотря на подобные издержки этого вида терапии, психоаналитики не могут отказаться от психоаналитического метода лечения.

Испугался ли Юнг возможного скандала, способного отразиться на его профессиональном статусе, или, помимо этого, у него были другие мотивы, тем не менее, он предпринял определенные меры, о которых Сабина не ведала в то время.

Именно в период распространения грязной сплетни Юнг подал заявление об увольнении из клиники Бурхгольцли. При этом он сослался на то, что работа врача отнимает у него много сил и времени, а он хотел бы заняться в большей степени научной деятельностью.

В свою очередь, в ответ на письмо Фрейда, в котором упоминалась женщина, представившаяся любовницей Юнга, последний поблагодарил мэтра психоанализа за высказанные в его адрес слова утешения и одобрения. Он заверил Фрейда, что никогда не изменит психоанализу и что история, поведанная его шведским коллегой, является для него совершенно непонятной, поскольку у него никогда не было любовницы и он является самым безупречным из супругов.

Если бы Сабина знала об этом письме Юнга, то, возможно, она обрадовалась хотя бы тому, что он не списывает на нее все грехи. Однако вряд ли ее порадовало бы то, что, называя ее египтянкой и не имея сил удержаться от поцелуя, он в то же время пытается предстать перед Фрейдом в образе безупречного супруга. И уж совсем расстроилась бы она, если бы прочитала о том, что, как писал Юнг в одном из своих писем Фрейду, на фоне всей этой истории с гнусной клеветой его отношения с женой стали в значительной степени более прочными и глубокими.

В последующих письмах к Фрейду Юнг продолжал жаловаться на неблагодарную пациентку, которая, по его словам, систематически планировала его соблазнение. Подобное соблазнение он считал неуместным, поэтому не поддавался ее чарам. В ответ на это она решила отомстить ему, стала распространять гнусную сплетню о его предстоящем разводе с женой и последующей женитьбе на одной из студенток, что вызвало волнение среди многих его коллег.

Не зная, как с достоинством выйти из подобной ситуации, Юнг попросил Фрейда выступить в качестве посредника, способного разрешить усугубляющийся конфликт. При этом он не сообщил мэтру психоанализа ни о своем многосмысленном письме фрау Шпильрейн, ни о своем собственном влечении по отношению к ее дочери, скрывающемся за маской оскорбленного незаслуженными подозрениями врача.

После того как Сабина написала Фрейду письмо с просьбой принять ее и выслушать ее доводы по поводу несправедливого обвинения в гнусной клевете на Юнга, мэтр психоанализа проинформировал своего молодого коллегу о том, что посоветовал неизвестной ему корреспондентке соотнести ее воображение с реальностью. Она, по его мнению, вообразила себе то, чего не было на самом деле, и соответствующая сумятица в ее душе является результатом переноса.