Сад таинственных цветов

От невыносимой боли, горя, отчаяния и желания сбежать у нее задрожали руки.

- Когда все случилось, когда мы разлучили их, мы были совсем молодыми, нам было столько же, сколько теперь дочерям. Была бы ты так строга, если бы такое случилось с одной из них?

- Нет, - сквозь зубы проговорила Клаудия, обернувшись. - Но, возможно, мы могли бы найти другое решение, даже если твоя мать хотела, чтобы я уехала и оставила ей детей.

За годы гнев стал ее неотъемлемой частью. Гнев помог ей разделить вину и корить не только себя одну. Все остальное было написано у нее на лице -грусть залегла в ее огромных темных глазах и в горестных морщинках под глазами.

- Теперь мы можем и должны все исправить.

- Но она меня ненавидит, они обе меня ненавидят, - Клаудия попятилась. Ее страх стал почти осязаемым.

- Ты ошибаешься, Клаудия. Это ты, ты сама себя ненавидишь...

Она молчала. Слова Франческо звенели у нее внутри. Если сейчас не бежать прочь: наружу вырвется крик. Клаудия распахнула французские окна и бросилась вон, оставив его стоять посреди гостиной. Оказавшись в саду, она наконец снова смогла дышать. Дождь мгновенно залил ей лицо и насквозь промочил одежду. Клаудия обхватила себя руками и посмотрела на небо. Спустя какое-то время она успокоилась и вновь отыскала себя в водовороте эмоций. Войдя в дом, она услышала аромат свежезаваренного кофе. Франческо подошел к ней:

- Сядь, Клаудия. Давай поговорим. Только вместе мы сможем со всем этим покончить.

Окинув его долгим взглядом, она кивнула:

- Не понимаю, почему ты вдруг изменил свое мнение обо мне?

- Ошибаешься, - поднял глаза Франческо. - Я изменил мнение не о тебе.

Я думал о том, как поступил бы, если бы месяцами не видел мужа, оставаясь наедине с такой женщиной, как моя мать.

Клаудия словно увидела все это воочию. Картинка была до абсурда яркой и понятной. Она никогда так на это не смотрела. Все эти годы она презирала себя за свой поступок. Какое странное, внезапное ощущение. Клаудия просто лишилась дара речи.

А что, если бы на ее месте оказалась Виола? В голове промчалась целая вереница оправданий. Потом она покачала головой. Слишком много о чем нужно задуматься, слишком много «но» и «если». Но сейчас важно не забывать о другом. Их поступки имели последствия. Важны были не слова, не аргументы, а действия, которые повлияли в том числе на жизни дочерей.

Франческо улыбнулся безрадостной, полной глубокой боли улыбкой:

- Это было непросто, но я начал тебя понимать. В каком-то смысле я первым тебя предал.

Между ними снова повисла полная смятения и чувств тишина. Не в состоянии связать слова и мысли, Клаудия молчала.

- Поэтому пришло время исправить то, что мы натворили, - теперь его голос звучал, как прежде, но увереннее и глубже. - Вернемся в Италию, покончим с этим, снова заживем нашими жизнями.

Клаудия сплела пальцы. Все исправить... Разве не об этом она всегда мечтала? Она на миг прикрыла глаза. Кофе был горький и горячий. К ее удивлению, он не забыл, какой кофе она пьет. Сказать по правде, этим утром она не переставала удивляться. Она вспомнила, что собрала вещи, и поискала взглядом сумку.

- Приди ты на пару минут позже, и не застал бы меня.

- Ты хотела сбежать, Клаудия?

Она заметила, как напряглось лицо Франческо.

- Я могу тебя понять. Я сам сбегал всю жизнь. На самом деле я и в этот раз сделал то же самое. Я не знал, как подступиться к Виоле, как объяснить Айрис, почему я не желаю заниматься Спинозой... Мать попросила меня позаботиться об усадьбе, и я отказался. Я уехал, но девочки не захотели поехать со мной. Так что я оставил их, намереваясь вернуться к работе.

Он, выставив вперед ладони, подождал ее реакции.

- А потом взял - и разорвал свой рабочий контракт, - глядя в окно, он помолчал. - Я не знаю, что делать дальше. Знаю лишь, что эту часть жизни пора оставить позади. Хорошо это или плохо, но это так. Поэтому я здесь.

Говорить что-то еще не было нужды. Клаудия прочитала в его глазах, в жесткой линии рта все, о чем умолчал Франческо. Да, он всю жизнь бежал, но в нем были и воля, и решимость. Она знала это не понаслышке.

А потом на место страха пришло странное спокойствие. Ей больше не было страшно, ведь теперь ей было нечего терять. Она хотела быть самой собой, хотела, чтобы он до конца ее понял.

- Снисхождения мне не нужно. За эти годы между нами выросла огромная преграда, и тебе не сровнять ее с землей чайной ложкой. Я сама себя не прощаю, Франческо. И никогда не прощу тебя. Так что держи при себе свое сочувствие и понимание. Единственное, чего я хочу, - так это уберечь дочерей от твоей матери. Я хочу увезти их из этого проклятого места. Я вынесу их ненависть и презрение, но не допущу, чтобы они страдали. Если твоя мать причинит им боль, на этот раз ей придется иметь дело со мной! - не дожидаясь ответа, она вышла в прихожую и взяла сумку.

Когда он подошел, чтобы помочь, она обожгла его взглядом.

- Выходи, я закрою, - она и не заметила, как изумленно посмотрел на нее муж. Закрывая дверь, она чувствовала себя увереннее и смелее. Они возвращаются в Италию, в Спинозу. Клаудия не могла в это поверить.