Сады Луны

За створками выдвижной двери света было не видно. Два мягких шага — и Крокус оказался рядом с ней. Быстрый осмотр позволил определить ковку и стиль засова. Крокус вытащил пилу с мелкими зубчиками и приступил к работе. Звуков его инструмент издавал не больше, чем лапка цикады. Прекрасная вещь — редкая и, наверное, очень дорогая. Крокусу повезло, что у него есть дядя, который увлекается алхимией и нуждается в таких закалённых магией инструментах, чтобы мастерить свои жутковатые конденсаторы и фильтры. И ещё больше повезло в том, что дядя у него рассеянный и часто теряет вещи.

Двадцать минут спустя пила прошла последний запорный засов. Крокус положил инструмент обратно в карман на ремне, вытер пот с рук, а потом осторожно приоткрыл дверь.

Он сунул голову в комнату. В сероватом сумраке юноша разглядел слева, в нескольких футах, большую кровать с четырьмя столбиками, изголовьем к внешней стене. Противомоскитная сетка спускалась с полога и заканчивалась складками на полу. Изнутри доносилось ровное дыхание крепко спящего человека. В комнате пахло дорогими духами, пряными, наверное, с Низин.

Прямо напротив Крокус увидел две двери; одна была распахнута и вела в ванную комнату; другая — мощная преграда из окованного железом дуба — была снабжена огромным замком. У стены справа стояли платяной шкаф и дамский столик с тремя полированными серебряными зеркалами. Центральное отбрасывало блик на стену, а внешние были развёрнуты к столешнице, чтобы хозяйка могла любоваться бесконечностью своих отражений.

Крокус развернулся и боком проскользнул в комнату. Он медленно распрямился и потянулся, избавляя мышцы от напряжения, в котором продержал их последние полчаса. Затем перевёл взгляд на столик и на цыпочках двинулся к нему.

Усадьба Д'Арле была третьей с краю на улице Старого К'рула; сама улица поднималась на первый холм внутреннего города и заканчивалась круглым, заросшим сорняками двором с несколькими покосившимися дольменами. Напротив высился храм К'рула, его древние камни покрылись сетью трещин и поросли мхом.

Последний монах Старшего бога умер много поколений назад. Прямоугольная колокольня на внутреннем дворе храма была выстроена в архитектурной традиции давно исчезнувшего народа. Четыре колонны розового мрамора возвышались по краям верхней площадки и поддерживали остроконечную крышу, покрытую позеленевшей бронзовой черепицей.

С колокольни открывался вид на дюжину плоских крыш принадлежавших знати домов. Один из них стоял вплотную к грубой кладке храмовой стены, и крыша усадьбы скрывалась в глубокой тени башни. На этой крыше сидел, пригнувшись, убийца с окровавленными руками.

Тало Крафар из клана Джуррига Денатта с хрипом хватал ртом воздух. Пот катился по его лбу и крупными каплями стекал с широкого кривого носа. Тёмные глаза убийцы с ужасом смотрели на руки, потому что кровь на них была его собственной.

Сегодня ночью ему приказали быть Дозорным, то есть патрулировать городские крыши, которые, если не считать нескольких воров, полностью принадлежали убийцам. В основном именно по крышам они незаметно передвигались по городу, выходили на задания, связанные с несанкционированными политическими… мероприятиями, для продолжения распри между двумя Домами или для того, чтобы покарать предателя. Совет правил днём, у всех на виду; Гильдия — ночью, невидимая, не оставляющая свидетелей. Так повелось с тех самых пор, как Даруджистан воздвигся на берегах озера Азур.

Тало пересекал ничем не приметную крышу, когда арбалетная стрела вдруг молотом ударила в его левое плечо. Убийцу отбросило назад, и некоторое время он просто лежал, бессмысленно глядя на затянутое тучами небо и пытаясь понять, что произошло. Когда наконец оглушение миновало и вспыхнула боль, он перекатился на бок. Стрела прошла насквозь. Она валялась на потрескавшейся плитке в нескольких футах от убийцы. Тало перекатился поближе к окровавленной стреле.

Одного взгляда хватило, чтобы понять: это не воровская стрела. Её выпустили из тяжёлого арбалета — арбалета убийцы. Когда этот факт пробился сквозь сумятицу мыслей Тало, дозорный встал на колени, а после поднялся на ноги. Пошатываясь, Тало подбежал к краю крыши.

Кровь обильно текла из раны, пока он спускался вниз, в тёмный переулок. Наконец, коснувшись мокасинами скользкой, залитой помоями брусчатки, он остановился и попытался сосредоточиться. Сегодня ночью началась война убийц. Но кто же из предводителей кланов вообразил, что ему или ей хватит сил лишить Воркан власти над Гильдией? В любом случае, если получится, Тало следует вернуться в гнездо клана. С этой мыслью он побежал.

Тало метнулся в третий переулок, когда по его спине прокатилась ледяная волна. Убийца замер и затаил дыхание. Это было недвусмысленное ощущение, верное, как инстинкт: за ним гонятся. Он взглянул на пропитавшуюся кровью рубашку и понял, что не сумеет опередить преследователя. Наверняка охотник видел, как Тало скользнул в этот переулок, и уже нацелил арбалет на его дальний выход. Во всяком случае, так бы поступил сам Тало.