Сады Луны

Королей в Даруджистане уже давным-давно не было. Ворота, известные как Деспотов барбакан, стояли суровые и мрачные, а сетка трещин на них стала выцветшим писанием прежних времён тирании.

В тени единственной мощной балки барбакана стояли двое мужчин. Первый, опершийся плечом об изъеденный непогодой камень, носил длинную кольчугу и кожаный шлем с символом городской стражи. На поясе у него висели ножны с простым коротким мечом, обмотанная кожей рукоять которого была вытерта до блеска. На другом плече у стражника лежала пика. Он ждал конца своего полуночного дежурства и появления человека, который его официально сменит. Иногда стражник переводил взгляд на второго мужчину, которого за последний год он видел здесь уже много раз. Посматривал стражник на хорошо одетого господина украдкой, с бесстрастной миной на лице.

Как и во всякий другой раз, когда советник Тюрбан Орр приходил к этим воротам в глухой полночный час, благородный господин едва ли обращал внимание на стражника; всем своим поведением он показывал, будто вообще не замечает, что на страже здесь всегда стоит один и тот же человек.

Похоже, Тюрбан Орр не отличался терпением — раздражённо расхаживал туда-сюда, то и дело поправляя свой расшитый драгоценными камнями бордовый плащ. Начищенные сапоги советника постукивали при каждом шаге, вызывая лёгкое эхо под сводом барбакана. Из тени взгляд стражника выхватил руку Тюрбана Орра в перчатке, лежавшую на рукояти дуэльного клинка, указательный палец постукивал по навершию в такт пощёлкиванию сапог.

В начале дежурства, задолго до прихода советника, стражник медленно ходил вокруг барбакана, иногда прикасаясь к Древним, суровым камням. Шесть лет ночных вахт породили странное родство между ним и грубо отёсанным базальтом: он знал каждую трещинку, каждый шрам от долота; знал, где расшатались петли, где время и непогода выцарапали, а затем истёрли в пыль раствор между камней. И ещё стражник знал, что кажущаяся ветхость ворот — иллюзия. барбакан и всё, что он символизировал, терпеливо ждали, как призрак прошлого, мечтающий возродиться вновь.

Но подобного, как давным-давно поклялся стражник, он никогда не допустит — если это будет в его силах. Деспотов барбакан давал ему основание быть тем, кем он был — шпионом, Разрушителем Круга.

Они оба с советником ждали прихода третьего; того, кто никогда не пропускал встреч. Тюрбан Орр снова поворчит по поводу опоздания, потом пожмёт пришедшему руку, и они пройдут плечом к плечу под тяжёлым каменным сводом барбакана. И глазами, давно привыкшими к темноте, стражник разглядит лицо другого, навсегда выжжет в безупречной памяти, которая скрывалась за его невыразительными, неприметными чертами.

К тому времени, когда два члена Совета вернутся с прогулки, стражника уже сменят, и он, как и велел хозяин, поспешит доставить некое сообщение. Если удача не изменит Разрушителю Круга, он ещё переживёт гражданскую войну, которая вот-вот, казалось, разразится в Даруджистане — несмотря даже на малазанскую угрозу. Разбираться с кошмарами надо по очереди, часто говорил он себе, особенно в такие ночи, когда Деспотов барбакан с издевательской уверенностью сулит своё скорое воскрешение.

— «Возможно, вам будет небезынтересно узнать…» — прочёл Высший алхимик Барук с пергамента, который держал в своих пухлых руках. Всегда одна и та же первая строка, намекающая на тревожную осведомлённость. Час назад его слуга Роальд принёс эту записку, которая, как и все остальные, приходившие за последний год, обнаружилась в резной бойнице задних ворот усадьбы.

Опознав вступление, Барук быстро прочёл сообщение, а затем отправил в город своих посланников. Такие новости требовали действий, и он представлял одну из немногих тайных сил в Даруджистане, которая могла их предпринять.

Теперь алхимик сидел в роскошном кресле своего кабинета и размышлял. Его обманчиво сонный взгляд снова метнулся к словам на пергаменте: «Советник Тюрбан Орр гуляет в саду с советником Федером. Остаюсь по-прежнему известным только как Разрушитель Круга, слуга Угря, чьи интересы продолжают совпадать с вашими». И снова Барук испытал сильное искушение. С его дарованиями будет легко выяснить личность автора — хотя, конечно, не самого Угря: узнать, кто он, хотели многие, но ничего не добились — однако и на этот раз что-то его удержало.

Он поёрзал в кресле и вздохнул.

— Ну, хорошо, Разрушитель Круга, я продолжу чтить твою тайну, хотя ты явно знаешь обо мне больше, чем я — о тебе, и воистину удачно то, что интересы твоего хозяина совпадают с моими. Впрочем… — Он нахмурился, задумавшись о неизвестных интересах этого мужчины — или женщины.