Сады Луны

– Разумеется, не убивал. Отец нанял Ясновидящего. Стражника убила женщина, слуга Веревки. Ясновидящий так испугался, что даже отказался от платы! Отстань от меня теперь, вор!

Он отпустил се, осел на землю и уставился на кроны деревьев.

– Ты меня не выдавала? А Миссе? А стражники в доме дяди Маммота? А большая охота?

Шаллис поднялась на ноги и стряхнула сухие листья с платья.

– О чем ты там бубнишь? Мне пора возвращаться. Горлас будет меня искать. Он старший сын Дома Толиусов, он серьезный фехтовальщик. Если он тебя со мной увидит, тогда точно будут неприятности. Крокус в тревоге посмотрел на нес.

– Погоди! – он вскочил на ноги. – Послушай, Шаллисс! Забудь этого идиота Горласа. Через год мой дядюшка официально представит нас. Маммот знаменитый писатель.

Шаллис широко распахнула глаза.

– Сядь обратно. Писатель? Пожилой человек с руками в чернилах, который сидит в четырех стенах – разве у такого дома есть сила? Влияние? Дом Толиусов обладает силой, влиянием, всем, что необходимо. Кроме того, Горлас меня любит.

– Но я... – он умолк и посмотрел в сторону. Любит ли он? Нет. Что это значит? Чего он, в конце концов, хочет от нес?

– Чего ты, в конце концов, от меня хочешь? – спросила Шалисс.

Он посмотрел себе на ноги. Потом взглянул ей в глаза.

– Общества? – неуверенно произнес он. – Дружбы? Что я несу? Я вор! Я граблю таких женщин, как ты!

– Да, все так, – согласилась она. – Зачем что-то менять? – выражение ее лица смягчилось. – Крокус, я тебя не выдам. Это будет наша тайна.

На какой-то миг он почувствовал себя ребенком, которому выговаривает добрая нянюшка, и решил, что ему нравится такое ощущение.

– До тебя, – с улыбкой добавила она, – я никогда не встречалась с настоящим вором с улицы.

Приятные ощущения сменились гневом.

– Дыхание Худа, нет, – засопел он. – Настоящим? Ты не знаешь, что такое настоящее, Шалисс. На твоих руках никогда не было крови. Ты никогда не видела, как умирает человек. Но зачем же менять что-то? Оставить всю эту грязь нам, ведь мы созданы для нее.

– Я видела, как умирает человек, этой ночью, – тихо ответила она. – Больше я не хочу этого видеть. Если это и есть «настоящее», я его не хочу. Оставь его себе, Крокус. Прощай, – она повернулась и ушла.

Крокус долго глядел ей вслед, глядел на заплетенные в толстую косу волосы, и ее слова отдавались у него в ушах.

Почувствовав внезапный упадок сил, он пошел обратно в сад.

Крокус надеялся, что Апсала ждет там, где он ее оставил. Единственное, чего он сейчас хотел – найти ее. Крокус скользнул в густую тень.

Маллет сделал только один шаг на поляну и замер. Паран потянул его за руку. Их глаза встретились. Лекарь покачал головой.

– Ближе я не пойду. То, что там живет, – проклятье для моего Пути Денула. И оно... оно чует меня... оно голодное, – он утер пот со лба и прерывисто вздохнул. – Лучше приведите сюда девушку.

Паран отпустил его руку и пошел на поляну. Теперь кусок дерева был размером со стол, оплетенный, как венами, извивающимися ветвями и покрытый со всех сторон грубыми квадратными отверстиями. Земля вокруг него сочилась кровью.

– Капрал, – прошептал он, холодея. – Пусть девушка идет с Маллетом.

Калам положил руку ей на плечо.

– Все в порядке, милая, – сказал он тоном доброго дядюшки, – ступай. Мы скоро придем.

– Да, – улыбнулась она, направляясь к тому месту, где стоял Маллет.

Калам поглядел ей вслед, потирая заросший щетиной подбородок.

– Никогда раньше не видел, чтобы Горечь улыбалась, – сказал он подходящему Парану. – А жаль.

Они стояли и смотрели, как Маллет о чем-то говорит с девушкой, потом он подошел к ней поближе и положил руку ей на лоб.

Паран кивнул головой.

– Гроза прекратилась, – сказал он.

– Да. Надеюсь, это означает то, на что хотелось бы надеяться.

– Кто-то остановил ее. Я разделяю твои надежды, капрал, – однако капитан едва ли надеялся. Что-то готовится. Он вздохнул. – А еще и двенадцати нет. Трудно поверить.

– Впереди у нас будет длинная ночь, – отозвался убийца, стало очевидно, что и у него запас оптимизма не велик. Он тоже вздохнул. Маллет вдруг изумленно воскликнул. Он убрал руку со лба девушки и теперь махал им, чтобы они подошли. – Иди ты, – сказал Калам Парану.

Капитан помрачнел, глядя на человека в черном. Потом он пошел туда, где стояли Горечь и лекарь. Глаза девушки были закрыты, она находилась в трансе.

Маллет начал сразу.

– Присутствие ушло, – заявил он.

– Это заметно, – ответил Паран, глядя на девушку.

– Но есть кое-что еще, – продолжал лекарь. – У нее внутри кто-то есть.

Паран удивленно поднял брови.

– Кто-то, кто находится там уже давно. Как он сумел пережить присутствие Веревки, для меня загадка. Теперь мне придется выбирать.

– Поясни.

Маллет присел на корточки, он рисовал на земле какие-то бессмысленные узоры сорванной веточкой.

– Этот кто-то защищал сознание девушки, работая как фильтр. За последние два года Горечь делала такие вещи, которые могут лишить ее рассудка, если она вспомнит о них. Это присутствие борется сейчас с воспоминаниями, но оно нуждается в помощи, оно не так сильно, как было когда-то. Оно умирает.

Паран опустился рядом с лекарем.