Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века

На его бугор напоролась, правда, ничего не поняв и не испытав, молоденькая репортерка, пишущая на темы искусства, культуры, меценатства и т. п.

— Ты кого представляешь? — спросил он ее.

— В смысле органа?

— Ну да.

— Я себя представляю, — ехидно ответила очень хорошенькая журналистка и отошла к какой-то знаменитости. Лапиков через пять минут доложил, что она обслуживает канал ТВ-6.

Мало-помалу алкоголь делал свое дело (выпивка была тоже от его фирмы, и ее выставили не скупясь), нестройный шум усилился, оркестр грянул Глена Миллера, в дальний угол залы, мимо камина, народ двинул на танцевальный пятачок, где под вращающимся зеркальным шаром и во вспышках проблескового прожектора дергались — вырываясь на миг из мрака и снова в него погружаясь и снова пульсируя на грани белого света и мглы — слитные головы мужчин и женщин, голые белые плечи, застывшие губы, банты на шиньонах, бликующие лысины, безумные подъятые вверх глаза… Стрельчато, игольчато стреляли по залу и по лицам блики зеркального шара, запечатлевая в мимолетном промельке тех, кто, оставшись за столами, ел и пил или стыло смотрел на танцующих. Про самих же танцующих близ проблескового прожектора можно было сказать словами Йетса: там танцора нельзя было отличить от самого танца.

— Смотри, как он на тебя пялится, — шепнул главный режиссер примадонне своего модного театра.

4

Принюхайтесь к вину,
К весенней течке сучьей!
Артюр Рембо. Парижские оргии

— Боже, что ему надо? — Примадонна, ее звали Юлия, заслуженная, популярная ведущая и пр., была, кроме всего прочего, держательницей вечернего питейного заведения, которое устроила в помещении театра на правах арендатора с согласия коллектива, дирекции и главного режиссера. Главный режиссер был сокомпаньоном Юлии. Она инстинктивно поправила высокую прическу, вслух сказала: — Уж не собирается ли он всучить нам свои напитки?

— Почему «всучить»?! Это сносные лицензированные напитки. Ликеры очень даже ничего, а скидки… Но! Неужели ты не понимаешь, что деловая пялка не отличается такой пылкостью.

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего. Ты же разумная женщина.

— Боже мой, какой же ты циник!

Режиссер — глаза его смеялись — заговорил сквозь стиснутые зубы, чтобы их не услышали:

— Если бы он пялился на меня, я бы оказался на твоем месте.

— Мерзавец! — Она смягчилась, с простившей улыбкой взяла его за руку. — Он, между прочим, ничего.

— Хорошо говорит…

— Он мне знаешь, кого-то безумно напоминает, но никак…

— Подожди, если подвернется повод, скажи, что декорации для спектакля мы заказали английскому художнику и смета немного…

Тут к ним подошел сатирик, шьющийся на всех презентациях, и они замолчали. Сатирик считал, что его должны почитать всегда и в любом виде, даже когда он молчит и не выдает перлы, поэтому, уязвленный равнодушием к себе, он пожал плечами и отошел, не проронив ни слова. Актриса снова смотрела в сторону Уда.

— А что у него с головой? Она как-то пунцовеет у него…

— Там все нормально, дорогая. Я знаю. У него каким-то флейтистом работает наш бывший актер. Он рассказывал, что…

— Не забывай, я мать двоих детей, я не могу себе позволить, если он какой-нибудь извращенец.

— Тихо, тихо, — перебил ее, теряя терпение, сокомпаньон. — Не бойся. Он свято относится к женщинам.

— Это как? Не пристает, что ль?

Режиссер посмотрел на нее медленно и умно.

— Ну ты что?.. Наоборот…

И подтолкнул ее в направлении магната.

На той стороне Лапиков и Юджин тоже были заняты будущим альковным приключением шефа. Им было не впервой готовить мероприятие, очень и очень непростое, если учитывать некоторые сексуальные особенности Уда Кичхокова.

5

Половой орган так уродлив, что род человеческий давно

прекратился бы, если б люди не впадали в состояние одержимости.

Леонардо да Винчи

Уд стоял перед зеркалом и наблюдал, как примадонна направилась в его сторону. Он снова оглядел себя сквозь дымчатые очки, потеребил шейный платок, чуть взбив его, как взбивают волосы, провел рукой по темени, проверив, все ли в порядке. Он ощутил, как оживший бугор Венеры слегка карябнул белую плотную материю лейкопластыря. Сегодня он был доволен своей внешностью, но, главным образом, ему льстил успех его спича у женщин.

Примадонну, однако, по дороге к нему (а Уд не сомневался, что к нему) перехватил тот юморист-сатирик и что-то ей говорил, говорил… Наконец, он от нее отошел к подносу с шампанским.