Сафари

Широкая лента реки, в которой звезды отражаются тысячами искр и стрел, прорезает лесную чащу. Это река Луалаба, впадающая в Конго на расстоянии пятидесятидневного пути на запад. Вот наступает очередная пауза в мелодии цикад, и в наступившей тишине слышится тихий-тихий шорох, легкое шлепанье босой ноги в прибрежном иле и глубокий вздох человека, освободившегося от тяжелой ноши. Темная фигура в сером переднике облегченно распрямилась.

— Хатако, зачерпни немного воды, меня мучит страшная жажда, — прохрипел голос с земли.

Тот, к кому были обращены эти слова, быстро наклонился к лежащему.

— Тише, брат! Белые, наверное, поставили у берега часовых. Потерпи…

Он отвязал тыквенную флягу от ремня, переброшенного через плечо, окинул взглядом берег, потом бросил горсть ила в реку и прислушался. Убедившись, что крокодилов поблизости не было, он вошел в воду, осторожно исследуя ногами глубину, наполнил флягу и неслышно проскользнул назад к лиановой завесе. Раненый приподнялся и стал пить быстро и жадно.

— Лежи тихо, а я пойду посмотрю, где челноки, — прошептал Хатако.

— Оставь здесь свой передник, он виден в темноте, — посоветовал раненый.

— Ты прав, брат, — ответил Хатако.

Он снял передник, и теперь его голое темное тело почти слилось с ночной мглой. Затем он поставил флягу рядом с раненым, погладил на прощанье его плечо, схватил свой длинный, похожий на меч нож и исчез быстро и легко, подобно хищному зверю.

У группы пальм небольшой поток воды ответвлялся по направлению к лагуне. Там должны были находиться челноки. Медленно и бесшумно продвигалась фигура дикаря к самому краю отвесного берега. Зацепившись рукой за пальмовую ветку, он нагнулся над водой. Несколько раз закрывал и открывал он глаза, чтобы лучше видеть. Там, среди корней гигантского дерева стоял челн, который своими расплывчатыми очертаниями напоминал гигантскую черепаху. В нем сверкал едва заметный огонек трубки; свет звезд матовым блеском пробежал по оружию, которое кто-то шевельнул. Послышалось негромкое покашливание.

— Что ты говоришь? — спросил человек, голова которого виднелась на другом конце челнока.

— Ничего. Толкни Нунду, мне кажется, что он спит, — пробормотал курильщик.

Наверху голова наблюдавшего бесшумно спряталась.

«Их трое… мы не можем пробраться к челнокам… мы должны плыть… это будет нелегко моему брату», — шептал он на обратном пути.

Еще тише прежнего ступал Хатако, все время оглядываясь и что-то ища. Около одной пальмы он остановился, пригнул к себе ветку и стал ее ощупывать. Затем он дважды надрезал ее и содрал с нее горсть длинных бастовых[27] лент. Он подошел к раненому, сел у его ног и спросил:

— Сможешь ли ты плыть, брат? Трое аскари[28] у входа в лагуну!

Раненый вздрогнул.

— Ты так неслышно ходишь, как леопард. Я не слышал твоего приближения. Дай мне еще немного отдохнуть! Если ты мне поможешь, я переберусь через реку.

Хатако снял с шеи мешочек, вынул оттуда маленький черный шарик, плюнул на него и стал разминать в руках. Потом он осторожно приподнял раненую ноту брата.

— Расскажи мне, как все это произошло, — попросил он.

Пока он исследовал и ощупывал решу, прикладывал к ней пластырь, а затем крепко перевязывал ногу пальмовым бастом, старший брат шепотом рассказывал:

— Я сам немного знаю, все произошло так быстро… Как раз, когда моя жена снимала с огня вечернюю похлебку, мы услышали, как кто-то закричал: «Мужчины, входите!» Я выбежал из хижины. Кто-то забил в большой барабан. Раздалось всего несколько ударов, как вдруг вокруг деревни затрещали ружья. Я бросился в хижину за копьем и ножом. Когда я опять вышел, ко мне подбежали два аскари, они стали стрелять в меня, и я бросил в одного из них копье. Тогда пришли еще, много-много; всюду в деревне были аскари. У одного из них на ружье был нож, и он бросился с ним на меня. Я вонзил свой нож в его шею и отскочил. Они стали стрелять по мне, всюду они стреляли, всюду была борьба и крики, наши обратились в бегство, женщины кричали, хижины пылали.

Когда я добежал до бананов, что-то ранило меня в ногу, я упал и потерял много крови. Ания, брат нашего отца, бежал мимо, я его окликнул, и он мне помог идти дальше. Но вдруг его голова разлетелась, и он упал замертво. Я пустился бежать и спрятался в бататовом поле[29]. Стрельба прекратилась. Банановая роща была полна дыма, и над ней стояло зарево от пожара. И тогда ты меня нашел…

— Ты думаешь, что все это потому, что мы убили и съели обоих бангала за то, что они грабили наши верши?

Хатако осторожно опустил аккуратно перевязанную ногу и взглянул на брата.

— Да, — сказал он, и его губы обнажили блестящие зубы, — колдун христиан, который в черной рубашке и с фетишем на деревянном кресте, подошел как раз в это время к нам и наговорил нам много злых слов. Сегодня он был при этом, это его дело!