Сага о Форсайтах

Принимая гостей у себя на Грин-стрит, Уинифрид была чуть менее спокойна, чем обычно. Когда Сомс попросил ее предоставить дом для торжества, она всей душой переживала важную перемену: под влиянием замечания, брошенного как-то раз Проспером Профоном, меняла ампирную обстановку на экспрессионистскую. Интерьер предполагалось оживить презабавными фиолетовыми, зелеными и оранжевыми кляксами и каракулями. Через месяц обновление было бы завершено – все необходимое Уинифрид уже заказала в магазине Миларда. Но сейчас получилось, что самые «интригующие» рекруты, которых она поставила под свои знамена, маршируют не в ногу со старой гвардией. Одна половина полка одета в хаки, другая – в алые мундиры и меховые шапки. Мобилизовав все силы, Уинифрид привела в наилучший возможный вид гостиную, которая, вероятно, в большей степени, чем она думала, олицетворяла собой полубольшевистский империализм ее страны. Как бы то ни было, свадьба – праздник смешения, так пускай смешивается все!.. Взгляд хозяйки благосклонно блуждал от гостя к гостю. Сомс ухватился за спинку стула в стиле буль, молодой Монт занял позицию за «ужасно забавным» экраном, рисунка на котором пока еще никто не смог хоть как-нибудь истолковать. Девятый баронет, шарахнувшись от пурпурного круглого столика, инкрустированного крыльями голубых австралийских бабочек, прилип к шкапчику в стиле Людовика XV. Фрэнси Форсайт захватила новую каминную полку из эбенового дерева, на котором были тонко вырезаны маленькие лиловые гротескные силуэты. Джордж, облокотясь о крышку старинного спинета, держал в руках голубую книжечку, как будто собирался записывать ставки. Проспер Профон вертел ручку открытой двери – черной с переливчатыми синими панелями, а руки Аннет, стоявшей рядом, сжимали ее же собственную талию. Два представителя семейства Маскэмов застряли на балконе среди растений, словно в комнате им стало дурно. Леди Монт, худая женщина отважного вида, разглядывала в лорнет центральную люстру цвета слоновой кости с оранжевыми разводами, сбрызнутую глубоким багрянцем, причем разглядывала с таким видом, будто перед нею разверзлись небеса. Каждый, по сути, выбрал себе какой-нибудь предмет и держался за него. Только Флер в свадебном платье стояла безо всякой поддержки, бросая направо и налево слова и взгляды.

Гостиную наполняли булькающие разговоры и визгливые нотки смеха. Никто никого не мог расслышать, но это обстоятельство не имело значения: беседующие все равно не были расположены ждать друг от друга ответов. Если в лучшие годы Уинифрид модно было растягивать слова, то теперь манера речи очень изменилась: все куда-то спешили. Тем не менее такая беседа тоже развлекала, а это, конечно, было главное. В последнее время даже Форсайты затараторили: Флер, Кристофер, Имоджин и Патрик, младший сын молодого Николаса. Сомс, разумеется, молчал, зато Джордж со своего поста у спинета и Фрэнси от каминной полки комментировали все, как репортеры.

Уинифрид подошла к девятому баронету, чей вид словно бы обещал ей некоторую передышку. Тонкий правильный нос слегка нависал над седыми усами, тоже несколько обвисшими.

– Довольно милый вечер, не правда ли? – протянула Уинифрид сквозь улыбку.

Ответ вылетел из его рта, тоже улыбающегося, с быстротой хлебной пульки:

– Помните, как Фрейзер писал о племени, которое закапывает невест по пояс в землю?

Он болтал едва ли не торопливее всех! А вокруг подвижных темных глаз у него расходились морщинки, как у католического священника. Уинифрид вдруг почувствовала, что он может сказать что-нибудь, о чем она пожалеет.

– Свадьбы – это так занятно! – пробормотала она и направилась к Сомсу.

Он застыл в странной неподвижности, причину которой Уинифрид сразу поняла: справа от него стоял Джордж Форсайт, а слева – Аннет и Проспер Профон. Он не мог пошевелиться так, чтобы не увидеть или этих двоих, или их отражение в насмешливых глазах своего кузена. А ему не хотелось видеть ни того, ни другого.

– Говорят, Тимоти стал совсем плох, – произнес он мрачно.

– Где ты его похоронишь, Сомс?

– В Хайгейте. – Он сосчитал на пальцах. – Их там будет двенадцать вместе с женами. Как тебе Флер?

– Удивительно хороша.