Сага о Йёсте Берлинге

Однажды в Борг приехали гости: это случалось часто, когда домой приезжала мать графа. По обыкновению, было весело. Народу, однако, собралось немного. Были приглашены лишь ближайшие соседи.

Столовая находилась в нижнем этаже, и после ужина гости не пошли наверх, а расположились в комнатах графини Мэрты, которые также находились внизу. Тут графиня взяла гитару у мамзель Мари и стала развлекать общество пением. Графиня Мэрта была большой насмешницей и умела передразнивать кого угодно. И вот ей пришло в голову скопировать мамзель Мари. Она устремила глаза к небу и запела тоненьким, пискливым детским голосом.

— О, прошу вас, графиня, не надо! — просила мамзель Мари.

Но графиню это только забавляло, и большинство гостей не могло удержаться от смеха, хотя им было жаль бедную мамзель Мари.

Графиня захватила целую пригоршню сухих розовых лепестков из цветочного горшка, с трагическим видом подошла к мамзель Мари и запела:

Ты нас покидаешь, но дружеский зов
В душе твоей пусть не смолкает.
И знай: средь вермландских полей и лесов
Друг верный тебя ожидает.

Затем она бросила розовые лепестки на голову мамзель Мари. Все гости рассмеялись, а мамзель Мари пришла в ярость. У нее был такой вид, словно она вот-вот выцарапает графине глаза.

— Ты злая женщина, Мэрта Дона, — сказала она. — Ни одна порядочная женщина не должна водить дружбу с тобой.

Графиня Мэрта тоже рассердилась.

— Вон отсюда, мамзель! — закричала она. — Хватит с меня твоих чудачеств.

— Да, я уйду, — сказала мамзель Мари, — но раньше я должна получить деньги за мои скатерти и гардины, которые ты тут развесила.

— Эти старые тряпки? — закричала графиня. — И ты хочешь, чтобы я заплатила тебе за всю эту дрянь? Забирай их с собой! Видеть их больше не желаю! Сейчас же забирай их с собой!

И графиня, не помня себя от ярости, стала срывать скатерти и гардины и швырять в мамзель Мари.

На следующий день молодая графиня попросила свою свекровь помириться с мамзель Мари, но графиня и слышать этого не хотела. Мамзель Мари просто надоела ей.

Тогда графиня Элисабет сама поехала к мамзель Мари, скупила все ее гардины и развесила их на своей половине по всему верхнему этажу. После этого мамзель Мари почувствовала, что честь ее восстановлена.

Графиня Мэрта долго подшучивала над своей невесткой за ее странную любовь к домотканым гардинам и скатертям. Она умела затаить в себе злобу, сохраняя ее годами. Она была сильной натурой.

Глава четырнадцатая КУЗЕН КРИСТОФФЕР

Среди обитателей кавалерского флигеля жил один старый орел. Он всегда сидел, нахохлившись, в углу у камина и следил за тем, чтобы не погас огонь. Был он взъерошен и сед. Его маленькая голова с крючковатым носом и потухшими глазами уныло покачивалась на длинной шее, торчавшей из лохматого воротника шубы. Старый орел ходил в шубе и зимой и летом.

В прошлом он принадлежал к той кучке авантюристов, которые со своим великим императором[21] носились по всей Европе; но как его звали и какой титул он носил, никто этого не мог бы сказать. В Вермланде знали только, что он принимал участие в прошлой войне, отличился в нескольких крупных сражениях, а после 1815 года ему пришлось спешно покинуть пределы своего неблагодарного отечества. Он нашел покровительство у шведского кронпринца, и тот посоветовал ему исчезнуть в далеком Вермланде. Таковы были времена, что тот, чье имя еще совсем недавно повергало в трепет весь мир, теперь мечтал, чтобы о нем забыли.

Он дал кронпринцу слово никогда не покидать Вермланда и не рассказывать без крайней на то необходимости, кто он такой. Его послали в Экебю, снабдив рекомендательным письмом кронпринца к майору; и вот перед ним раскрылись двери кавалерского флигеля.

Сначала все очень интересовались, что за таинственная личность скрывается под вымышленным именем. Но постепенно он превратился в кавалера и вермландца. Все называли его кузеном Кристоффером, хотя никто не смог бы объяснить, откуда пошло это прозвище.

Однако хищной птице не пристало жить в клетке. Вполне понятно, что он не привык перепрыгивать с жердочки на жердочку и принимать пищу из чужих рук. Жажда битв и смертельных опасностей волновала когда-то его кровь. Серая монотонная жизнь была ему ненавистна.

Конечно, и остальные кавалеры были далеко не ручные птицы, но ни у одного из них в прошлом кровь не кипела так бурно, как у кузена Кристоффера. Только две вещи были в состоянии расшевелить его и возбудить в нем радость жизни: охота на медведей и любовь к женщине, к одной-единственной женщине на свете.

Он ожил, когда впервые, лет десять тому назад, увидел графиню Мэрту, уже овдовевшую к тому времени. Эта женщина, переменчивая, как война, и возбуждающая, как опасность, была непостоянной и самоуверенной, и он полюбил ее.