Сага о Кае Лютом

Но я пока ничего не чуял. Пару раз мы натыкались на свежие звериные следы, и это радовало, ведь обычно твари пожирали всё живое. Бездна ненавидит жизнь. Или, может, завидует ей, потому и пытается сотворить какое-то ее подобие. Твари вместо зверей, измененные вместо людей, она сама — вместо богов. И Живодер — жрец ее.

Мы подошли к подножию двурогой горы, но лезть на нее не стали, а пошли понизу. Над нами нависали каменные склоны, едва поросшие мхом и редкими кустами, что впивались корнями в трещины. Под ногами трещали сухие ветви и прошлогодние сосновые шишки. Чудилось, будто на этот остров никогда не ступала нога человека. В лесу перекликались птицы, встревоженно каркали вороны.

Рысь по своему обыкновению прятал руны и шел чуть поодаль. Может, потому он стал первым, на кого напали. Из-под земли вдруг вывернулся длинный червь толщиной в руку и обвился вокруг ног Леофсуна. Не успел Рысь и пикнуть, как мы бросились на подмогу. Только сейчас до нас донеслась рунная сила червя: всего в шаге от сторхельта.

Следом за первым появился второй червь, третий, четвертый… Они вмиг опутали Рысь с ног до головы, но я по-прежнему слышал силу лишь одной твари. Засунув топор обратно в поясную петлю, я вытащил нож, не хотел зацепить ненароком Леофсуна. Взмах, и один червь отвалился, рассеченный на две части. Десяток ульверов освобождали Рысь, убирали червей с его тела, как вдруг он заорал так, словно его в кипяток засунули.

— Быстрее!

Дамиан, клетусовец-силач, начал рвать червей голыми руками, но отдернул ладони и показал нам. На грубой мозолистой коже вздулись огромные пузыри, будто он схватил головню из костра.

— Да уберите этих червей! — закричал я.

Рубаха на Леофсуне пошла дырами, в которых виднелись такие же багровые полосы с пузырями. Я сек червей десятками и не понимал, почему они до сих пор не закончились? Их же не было столько с самого начала!

И тут Квигульв, что стоял позади всех, вдруг растолкал хирдманов и вогнал копье прямо под ноги Рыси, вытащил и снова ударил. Черви замерли, а потом быстро втянулись под землю.

Живодер сорвал остатки рубахи с Леофсуна, коснулся его ожогов, понюхал и сказал:

— Надо смыть, иначе будет хуже.

— Дамиан, отнеси его к ручью. Живодер, пойдешь с ними, поможешь, потом вернёте Рысь на берег.

Тащить Леофсуна дальше незачем, черви неплохо его изжарили в невидимом огне.

Да что это за остров такой? Невидимая морская тварь, невидимый огонь… Может, зря я взялся за это дело?

— Это не огонь, — сказал фагр из львят. — Это кислая вода. Ее получают из скисшего вина, хотя вряд ли твари умеют делать вино.

Я оглянулся. Земля и трава вокруг нас были изъедены пятнами, но ни одного червяного обрубка я не видел.

— Где, Тоуржья отрыжка, черви?

— Они уползли под землю, — ответил Квигульв и указал копьем. — Потому я туда и бил.

Значит, это была всего одна тварь, а черви — что-то вроде щупалец медузы.

— Будем ее вытаскивать? — спросил Видарссон.

Как? Копать землю? А если у нее там норы вплоть до самой горы?

— Нет. Идем дальше. Только больше не расходимся.

Мы собрались в кучу и пошли уже настороже. Остров не пуст. И теперь я не верил, что мы отыщем Гейра. Он бы зачистил здешние леса и горы, даже если бы думал, что останется здесь жить до конца времен. Скорее всего, мы не найдем даже костей.

— Я не слышал ее рун, пока не вылезли черви, — сказал Коршун.

— Видать, твари, что порождены в подобных местах, отличаются от тех, к коим мы привыкли, — отозвался я. — И в пустыне озерная тварь была уж больно хитрой. И морская тварь чудная. И эти черви… Они умеют прятать силу, умеют нападать исподтишка, умеют заманивать к себе. Троллево дерьмо! Я будто в первый раз вышел на охоту!

До самого вечера мы шли, держа в руках топоры и мечи, прислушивались к каждому шороху, оборачивались на крики птиц, но кроме нескольких спугнутых зайцев, никого не встретили. Переночевать остановились на небольшом холме. Деревьев на нем не росло, кусты мы вырубили, а поросшие мхом валуны, выглядывающие из-под дерна, давали надежду, что тут червяная тварь не выползет. Так как припасов мы не прихватили, то и костер разжигать не стали. Я раскидал, кто за кем будет стоять на страже, себе выбрал последнюю смену и сразу уснул.

Несколько раз просыпался из-за отголосков боли. У хирдманов, что пошли с Болли, выдалась нелегкая ночь. Выдернутый из сна в очередной раз, я уже не стал ложиться, а уселся рядом с одним из сторожей.

Было тихо. Звезды блекло освещали горные вершины, обступившие нас со всех сторон, только мы сидели в полнейшей темноте. Ветви раскидистого дерева закрывали над нами небо, и я не мог разглядеть, кто же из хирдманов возле меня. Лишь благодаря дару я понимал, что это один из псов.

То ли из-за усталости, то ли из-за стаи мне снова захотелось спать, и я впал в такую дремоту, когда вроде бы спишь, а вроде бы и нет, и так легко спутать явь со сном. Перед глазами мелькали чьи-то лица, тела, блестели разноцветные бусы, я мог разглядеть каждую резную бусину.