Сага о розах. Книга первая

– Он что, служит там? – восхищённо округлив глаза, спросила Сабрина, а затем радостно взвизгнула и, подбежав к тумбочке, ухватила книгу. После чего начала изучать содержание её раскрытых страниц. – Так, это родовой замок Гилбертов, являющихся маркизами Виссерийскими… Ого, сколько у них душ на землях!

– Да, немало.

– И кто там Грейфф? Неужели сам дворецкий? Хотя нет, какой он дворецкий, если ездит по всей стране, да ещё с драконами. Нет-нет, он служитель Церкви, а значит скорее всего аббат. Я права? Права, да?

Сабрина резко захлопнула книгу и выжидающе уставилась на меня.

– Вообще-то, он хозяин этого замка и зовут его Ортольд Гилберт.

Недоверие на лице сестры было приятно и неприятно одновременно. А потом она нахмурилась и потребовала:

– В жизни не поверю, если ты не предоставишь доказательства.

– Инициалы в моём альбоме.

– Мало.

– Тогда… Тогда, сегодня утром он выписал папе чек. Ты можешь подластиться к нему и попросить показать его тебе.

– А вот пойду и именно так и сделаю. Ха, или думаешь мне это сложно?

Сестра ожидала, что я вот-вот сознаюсь во лжи, но сознаваться мне было не в чем. Поэтому я показала ей язык и, дразнясь, предложила.

– Так давай. Иди и проверь.

– Я пошла! – грозно сказала Сабрина и подошла к двери. Но, так как я не остановила её, она остановилась сама. И, оборачиваясь, задумчиво поинтересовалась. – Омико, а на сколько чек‑то? Ну, я в смысле вдруг мне папа не тот покажет.

– На тринадцать тысяч золотых.

– На тринадцать тысяч? – ошарашенно произнесла сестра и тут же прижала ладонь ко рту, боясь собственных слов. Но затем её шок прошёл и она, бросив на меня очень и очень заинтересованный взгляд, сообщила. – Омико, если ты мне сейчас солгала, то я больше с тобой не разговариваю. Никогда не заговорю, так и знай!

***

Ночевать Ортольду пришлось на постоялом дворе. Он так углубился в расследование, что совершенно забыл про желание найти более приличное жилище, а к тому моменту как вспомнил, был готов упасть на дорогу и остаться лежать на ней пластом хоть до самого утра. На самом деле он порядком ослаб после ранения, а вынужденная суматоха ещё и высосала из него все силы. Однако потратил он их не зря.

За день ему удалось собрать восемь писем, из неизвестно скольких отправленных господином Максимусом Риверди. И на их основании уже можно было сделать следующие выводы.

Во-первых, имя Омико покойный никому не назвал. Что правда, то правда. Уж если он не сообщил его самым близким друзьям и жене, то прочие и подавно изнывали от неизвестности.

Во‑вторых, писем было много, так как словоохотливостью на бумаге градоправитель не страдал. Все сообщения содержали несколько восхищённых строчек от встречи с королём, известие о некой «тайне», рассказанной по секрету Его высокопреосвященством Альбертом Верлером, и выражение желания как можно скорее рассказать все подробности при личной встрече.

В-третьих, часть писем была отправлена не через почту. Во всяком случае, раз послание некоему господину Ханту ван Блуберри было отправлено гонцом (господин Риверди знал, что его хороший знакомый присутствует на похоронах тётушки и дело происходит в окрестностях столицы), то могли существовать аналогичные «счастливцы». И, в целом говоря, наверное, только письма и оставили градоправителя в живых до поры до времени. Не было смысла настойчиво устранять случайно оставшуюся в живых помеху, раз она так размножилась, да ещё с упоминанием Его высокопреосвященства Альберта Верлера. Кому‑то пришлось, предвидя небывалые слухи, всё же направить драконов в Омьград. И делая вывод о том, кто бы мог участвовать в подобном, Ортольд холодел.

В отличие от господина Риверди ему были известны тайные личности Хранителей Неба, и, соответственно, для него наконец-то открылась причина подозрительного спокойствия Снерша Жестокого. Дракону действительно не пристало беспокоиться, что кузен женится первым, потому что невесту Зарраху отыскать просто‑напросто не предполагалось. И пусть Ортольд пока не ведал, какими путями удалось совершить столь подлое деяние, кое-что он знал наверняка – не просто так после случайного падения его учитель отписал в Церковь, что никакой жрец не нужен и его протеже справится со всем сам. Он боялся. И боялся по причине того, что именно он являлся писарем на ритуале драконов. А, значит, это именно он вписал в свитки заведомо ложные имена. Лишь оказия вынудила его впоследствии создать свиток с именем Элли Сабрина ван Крауд и не иначе как втихомолку.