Сага о розах. Книга первая

Когда закончились поздравления гостей, я и Ортольд покинули храм и ненадолго расстались. Мне предстояло отправиться в дом госпожи Марты ван Блуберри, чтобы сменить нарядное платье на дорожное. Даже никакого праздника у меня не было бы. Даже самого скромного торта-мороженого. Через час мне с женихом предстояло покинуть Омьград. Ортольд очень спешил в столицу. Ему следовало прибыть туда к назначенному сроку для разбирательства, и из-за этого мне претило настаивать на торжественной церемонии. Однако это не значит, что я не грустила. Причём настолько, что едва не забыла про записку Сабрины. Правда, она сама напомнила о себе, совершенно случайно выпав из‑под манжеты, когда я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.

Подняв записку с пола, я села в кресло и задумчиво покрутила её в руках. Мне казалось, что в ней написано то, что мне стоит прочитать уже в дороге. Не иначе сестра выдумала смешливое и доброе напутствие. Хотела поддержать меня, облегчить моё путешествие в другую жизнь. И скрыла это лишь по привычке вносить в самые простые события остринку. Сабрина любила секретики.

Однако никаких пометок нигде не значилось, и я, подумав, всё-таки развернула послание. Мне было слишком любопытно, что же она там написала. Но, как выяснилось, писала записку совсем не она, а отец. Он нашёл способ поздравить меня с помолвкой, и мне даже сделалось стыдно, что я так поспешно сбежала от него. В своём коротком письме он молил меня о прощении и просил оказать ему последнюю милость – выйти через предназначенную для прислуги заднюю калитку сада, чтобы дозволить обнять и дать своё родительское благословение.

Невольно я снова подошла к зеркалу и провела рукой по расшитой ткани платья. Он ведь прислал его мне. Сам. Даже написал, что договорился с миссис, готовой его подшить в самые краткие сроки, указал её адрес. В момент, когда ему предстояло потерять меня навсегда, он опомнился. Отец позаботился обо мне. Разве иначе попросил бы он меня проявить благоразумие и сжечь записку, чтобы она не помешала моему будущему с Ортольдом?

Нет, ну как могла я оказаться столь неблагодарной дочерью и отказать ему в последней милости?

… Ортольд не будет ругаться. Пусть это останется моей последней от него тайной.

– Мисс, вы меня не зовёте помогать вам. Что-то случилось? – предварительно постучав, заглянула Мэри.

– Нет, просто переодеваться не так долго, а мне хочется побыть в этом красивом платье ещё немного.

– Да, мисс, оно очень нарядное. Скажу не тая, оно не идёт ни в какое сравнение с теми, что были у дочерей госпожи ван Блуберри.

– Да? Спасибо тебе за эти слова, Мэри. Знаешь, я попрошу тебя потом передать его моей сестре, мисс Сабрине. А пока я бы хотела несколько минут погулять по саду. Мне нужно подышать свежим воздухом и немного подумать о будущем.

Причина не показалась горничной надуманной, и она уступила. Так что я беспрепятственно вышла в сад и легко нашла чёрный выход из него. Это была скрытая от глаз вьюнком кованая калитка, выходящая в переулок. Раньше я видела её только снаружи, а вот теперь довелось открыть эту запретную дверцу изнутри.

– Омико! – обрадовался мне отец и вышел из тени.

– Ох, папа, – всхлипнула я, бросаясь ему навстречу, и даже смахнула с глаз набежавшую слезинку, прежде чем горячо обняла его. – Спасибо тебе за мамино платье. Я уверена, оно принесёт мне такое же счастье, что было у вас с ней.

– Да, Омико. Да.

Отец продолжал держать меня в своих объятиях, хотя пару раз я уже пробовала отодвинуться от него. Мне хотелось посмотреть на его лицо, но он почему-то не давал мне этого сделать. Быть может не хотел, чтобы я увидела его горе? Не знаю.

Между тем совсем рядом от нас снизил скорость кэб. Это было естественно для столь узкого переулка. Неестественно то, что из открывшейся дверцы высунулась чья-то рука и грубо схватила меня.

Закричать мне не дали. Потная ладонь сразу зажала мой рот, а запястья оказались крепко стиснуты. У меня не получилось оказать сопротивление. А когда пропитанная чем‑то терпким ткань уткнулась мне в лицо, то я и вовсе потеряла сознание.

***

Вейерманы оказались очень богатым семейством, но Зарраху это было интересно только тем, что ему здесь должны были предоставить достойные покои. Состояние семьи будущей невесты нисколько его не волновало. Он знал, что если Анна подойдёт ему, то этих людей он больше никогда не увидит. Времена его молодости, когда принято сопровождать других ищущих и заодно исследовать чужой человеческий мир, давно прошли. Он уже четверть века не покидал земли драконов, хотя ранее да, любил странствия. Просто в какой-то момент ему это опротивело. Всё стало пресно. Города были похожи один на другой, и ничего нового из их посещения он уже не мог для себя вынести. Кровь не будоражило даже то, что так можно было попробовать ускользнуть от наблюдателя и найти себе женщину на ночь. Их мёртвые лица и изуродованные тела (которые надо было ещё как‑то скрыть) надоели ему больше нежели, казалось бы, бесконечное воздержание.

Быть может, Снерш ещё не пришёл к его состоянию потому, что на полвека моложе?