Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий

Возможно, введенная в сагу прямая речь, если мы воспринимаем ее как подобие покаянной молитвы, относится к тому этапу становления христианского и церковного ритуала в Исландии, когда устойчивая формула обращения к Господу еще только вырабатывалась, когда отношения между верующим и Всевышним были значительно более личными, чем позже. Можно предположить, что авторы саги вложили в уста Ингвара слова, которые мог произнести человек, ожидавший смерти с легкостью, зная, что во имя Бога он с честью выполнил все, что считал правильным.

В этой связи уместно привести рассуждения А. Я. Гуревича о «малой эсхатологии», поскольку смерть и является «концом света» для любого христианина. «Незачем искать в далеком средневековье, – пишет А. Я. Гуревич, – то, чего в нем не было, в частности тот беспредельный индивидуализм, которым отмечена более близкая к нам эпоха. Но ошибочно и смешивать индивидуализм с личностным началом. Последнее присуще христианству как типу мироотношения. Осознание или, лучше сказать, ощущение себя личностью, индивидуально морально ответственной за свое поведение, за совершаемые ею поступки, присуще средневековому человеку. Незачем его упрощать и примитивизировать» (Гуревич 1990. С. 83).

А. Я. Гуревич далее обратил внимание, что начиная с XIII столетия наблюдается «акцентирование внимания к внутреннему миру человека». Он отмечает, что «постановлением Второго Латеранского собора (1215 г.) каждому верующему была вменена обязанность ежегодно являться на исповедь, с тем чтобы после нее получить отпущение грехов. Исповедь предполагала самоанализ личности: верующий был обязан рассмотреть свои поступки и самые помыслы под углом зрения их соответствия Божьим заповедям» (Там же). Покаяние перед смертью предполагает столь же объективный самоанализ своих действий, как и исповедь, но строже и определеннее. Финальность, конечность оценки своей жизни и помыслов исключает возможность фальши и оговорок. Введение предсмертной покаянной речи в текст меняет все акценты в саге. Этот эпизод становится центральным, поскольку в нем слова главного героя содержат интерпретацию всего описанного в сюжете, расшифровку замысла автора. Они перекликаются с тем, как увидел суть похода и роль его предводителя предсказавший Ингвару смерть дьявол, который сказал: «Ингвар спасется благодаря своей вере в Бога». Сага учит, что, даже если замысел полностью не удался, главное – это помыслы, которые должны быть угодны Господу.

¹¹¹…и встретиться всем в Судный день. – Для выражения á fegins degi Р. Клизби и Гудбранд Вигфуссон (Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957. P. 149) приводят три варианта перевода: on the day of joy (в день радости), on the day of resurrection (в Судный день), on remeeting (при воссоединении). Данное словосочетание употреблено в контексте, исключающем возможность двойственной интерпретации: смысловое единство образуют упоминания о смерти Ингвара, продолжающейся жизни его спутников и пожелания последующей встречи их всех. Без сомнения, здесь речь идет о воссоединении Ингвара и ближайших к нему людей после смерти, т. е. в Судный день, когда, согласно Священному Писанию, мертвые воскреснут перед Божьим судом.

¹¹² Цитополь. – В рукописях A, C и D употреблено название Citоpolis (YS. Bls. 29:3). Исследовавший рукопись В Йоун Хельгасон отметил, что в трудночитаемом вследствие дефекта месте топоним приведен в форме Scítapolis (Jón Helgason 1955. S. XXIV). Этот топоним отождествлен исследователями с городом Scythopolis (Hermann Pálsson, Edwards 1989. P. 7), современным городом Бейт-Шеан в Палестине (Чекин 1999. С. 220), расположенным на западном берегу реки Иордан; именуется также Бет-Шеан, также Бефсан, Вифсан, Скифополь.

Скифополь, принадлежит к ряду городов-государств Ближнего Востока, история которых засвидетельствована не только в археологических, но и в древнейших письменных памятниках. Населявшие в древности эту территорию ханаане, или хананеи, считались потомками Ханаана, сына Хама, разделившимися, согласно Священному Писанию, на 11 племен (Быт. 10:15–18; 13:7; 14:2 и др.), а их имя стало нарицательным для обозначения западно-семитских групп племен. В Ветхом Завете «с образом хананеев тесно связано представление о язычниках, нечестивцах, идолопоклонниках, богоборцах и вообще о суеверии и беззаконии. Их божества: Ваал, Астарта, Дагон, Молох, Хамос – требовали бесчисленных жертв, одобряя пороки и бесчестие. Когда беззаконие хананеев стало безмерным (Быт. 15:16), они, согласно ветхозаветной истории, были осуждены на истребление (Нав. 11:19–20), дабы предохранить израильтян от подобных грехов (Исх. 23:32; 34:15–16)» (Бибиков, Ванькова и др. 2000. С. 7–8). В последней трети второго тысячелетия до н. э. сюда переселяются еврейские племена.