Сагарис. Путь к трону

— Мне нужна твоя помощь... — с удовлетворением сказала Филенис, заметив изменение в поведении венатора.

— Сочту за честь, — вежливо ответил Карпофор.

И тут же подумал: «Не много чести быть в обществе простибулы. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок...»

— Всё, что ты сейчас услышишь, должно остаться между нами, — остро прищурившись, сказала куртизанка. — Я не потребую от тебя клятвы, но, надеюсь, ты человек благоразумный...

«Ещё бы!» — мелькнула в голове венатора мысль. Уж он-то хорошо знал, что длинный язык до добра не доводит. А уж подставить известную куртизанку, в клиентах которой значились могущественные патриции, — себе дороже.

— Можешь не сомневаться, я буду нем, как могила, — заверил он Филенис.

— Хорошо сказано... — Куртизанка криво улыбнулась. Могила — это самое то... Мне нужна одна услуга. Стоит она дорого. Это... — Она указала венатору на кожаный кошель на столике возле дифра, на котором расположился Карпофор. — Задаток. Здесь десять тысяч сестерциев. Исполнишь мою просьбу — получишь ещё столько же.

Десять тысяч сестерциев! Венатора даже в пот бросило. Это какую же услугу потребует от него Филенис?

— Я весь внимание, — после некоторой заминки осторожно молвил Карпофор.

— Я хочу, чтобы ты похитил одну особу и отдал её на развлечение своим шаловливым зверушкам.

Конечно же, куртизанка знала про увлечение венатора. Филенис не приходилось присутствовать на его «представлениях», в основном предназначенных для плебса, — её клиенты избегали отвратительных зрелищ, а значит, и ей там нечего было делать, — но она была наслышана про эксперименты Карпофора.

— Хотелось бы знать, кого ты имеешь в виду, — ответил несколько приободрившийся венатор.

Он не хотел выступать в качестве наёмного убийцы, хотя Карпофору случалось прежде заниматься такими тёмными делишками (правда, давно, когда он был совсем юным и никому не известным бестиарием), но предложение куртизанки ему импонировало.

— Сагарис!

— Что-о?! — Изумлению венатора не было пределов.

Блестящие победы амазонки никого не оставляли равнодушным. Даже Карпофор считал её приятным исключением из женской половины человечества и относился к Сагарис вполне благосклонно.

— Это невозможно! — воскликнул Карпофор.

— Почему?

— Чтобы её похитить, нужен целый отряд воинов! Она сражается, как фурия!

— Найми их! Для этого ты получишь ещё десять тысяч сестерциев. Итого тридцать тысяч серебряных монет, мне кажется, вполне достойная плата за мой каприз.

Венатор боролся с самим собой. Предложенная ему сумма и впрямь представляла собой большой куш. Его скаредная натура не могла устоять против искушения — куртизанка хорошо знала слабое место знаменитого бестиария.

— Сорок тысяч! — наконец выпалил Карпофор. — Двадцать авансом.

— Вот и договорились, — облегчённо вздохнула Филенис. — Только у меня есть одно пожелание — я должна лично присутствовать на твоём «представлении».

— Это как придётся... — буркнул венатор.

— Это обязательное условие! — отчеканила куртизанка.

— Ладно... быть по сему.

— Прискилла, ещё вина! Грех не обмыть нашу сделку. Надеюсь, что ждать мне долго не придётся...

Карпофор ушёл от Филенис в изрядном подпитии. Он не мог упустить возможности всласть налакаться баснословно дорогим вином. Фрикс тащил мешки с серебром на своём горбу и удивлённо вопрошал сам себя: с какой стати куртизанка отвалила его господину такие деньжищи?!

Это была какая-то тайна, в которой нужно обязательно разобраться. Это было сложно, — венатор не отличался болтливостью — но ничего невозможного нет, если постараться.

Фригиец любил чужие секреты, которыми нередко торговал с большой прибылью для себя. Несмотря на привязанность к венатору, он готов был продать его с потрохами. Лишь бы ему хорошо заплатили.

Глава 6 ПОХИЩЕНИЕ

Выйдя в Риме из дома или из терм, человек оказывался на узких улицах города, где со всех сторон его окружали невероятный гам и суета. Шныряющие в толпе нищие, которые гнусавыми голосами требовали (именно требовали, не просили!) милостыню, уличные музыканты, получающие за свои труды от щедрот прохожих медные монетки, а иногда пинки, если их музыка резала слух, уличные философы со своим трёпом, поэты, читающие стихи собственного сочинения, риторы, произносившие выразительные декламации, предсказатели, большей частью темнокожие представители восточных народов, с умным видом обманывающие излишне доверчивых горожан, фокусники, глотающие огонь, мошенники, обделывающие тёмные делишки, разного рода ловкачи, пристающие с предложениями, нередко нескромного характера, зазывалы таверн и кабачков...

От всего этого гвалта и сплошного мельтешения провинциалы, попадая в столицу империи впервые, едва не сходили с ума. А о тавернах, харчевнях, винных лавках и говорить нечего. Там царили шум и оживление днём и ночью. В заведениях подобного рода можно было не только поесть и выпить, но ещё найти доступную женщину, узнать новости, поболтать и посплетничать, сыграть в кости.