Саги огненных птиц

Вернулся Нидхи и, обнаружив, что напиток весь выпит, принёс откуда-то и для себя кружку. Питьё дымилось, и тонкие струйки дыма складывались в змей, текучих, витиеватых да закручивающихся узлами, что тут же таяли, поднимаясь к потолку уже неразборчивым светлым месивом.

– Что это? – хрипло повторил Ситрик. Тело перестало слушаться, это пугало и радовало одновременно. Он зачарованно смотрел на змей, что плели свой танец над питьём.

– Колдун, – ласково произнесла Ракель.

– Я ищу колдуна. – Ситрик отчаянно ухватился за ускользающую мысль. Из-за чего-то же он оказался в Оствике? В доме Ракель…

Хозяйка захохотала. Она распушила волосы, и по её плечам рассыпались золотые кудри, и каждый локон был похож на витую блестящую змею. Ракель покачала головой, и пряди, украшенные бубенцами и тонкими косичками, зазвенели, точно кошель, полный монет.

Нидхи смотрел на свою жену восхищённо, с бескрайним обожанием. Пропала та грань, что на миг разделила их единое целое…

Змея без хвоста с двумя головами о концах. Грызёт и точит корни. Нежно шепчет в раны, лакая тонким и острым язычком кровь бессмертного.

В голове шумело. Ситрик покачнулся и попытался встать из-за стола, но Ракель поймала его за руку, усадила обратно. Его бил озноб. Он зажмурился и долго не поднимал век, пытаясь противиться, но глаза Ракель и её золотая чешуя были повсюду. Он сглотнул подступившую слюну, тяжело поднял трясущиеся руки, пряча в них лицо.

– Останься со мной, – прошептала Ракель.

Ситрик поднял на неё лицо. Она смотрела почти любовно, но перед глазами плыло, и ничего не было понятно, кроме двух чёрных колодезных ям, что проткнули его сознание иглами.

– Или я не полюбилась тебе? Раз так хочешь уйти…

Ситрик не понимал и половины слов, лишь смотрел то на глаза Ракель, то на её блестящие губы.

– Что мне сделать, чтобы ты остался? – спросила она, и тут же губы её растянулись в улыбке. Раздвоенный язык заплясал меж треугольных зубов.

Ракель подняла к лицу руки, точно намереваясь омыть его. Провела ладонями от подбородка до лба, а после по волосам, оглаживая их. Она смыла прежнее своё лицо, и вот уже Ингрид смотрела на Ситрика, продолжая скалить змеиные зубы. Лишь глаза остались зелёными да никуда не пропали бубенцы с тонких косичек. Ингрид потрясла руками, точно убирая с них налипшие брызги, а после потянулась к Ситрику всем телом. Она прижалась грудью к его плечу, и глаза её смотрели так нежно и требовательно, что он не мог противиться.

Всё тело дрожало от холода и желания. Ситрик провёл рукой по подбородку Ингрид, и ресницы её дрогнули от удовольствия. Она потянулась губами к его раскрытому рту, но Ситрик замер нерешительно, продолжая гладить пальцами точёный контур её лица да трогая бархатистую мочку уха.

– Поцелуй меня, – потребовала Ингрид, и Ситрик послушно припал к ней в тот же миг, будто всё это время ждал разрешения.

Сердце рвалось из груди, а в голове точно расплескался сладкий яд. Её раздвоенный язычок скользнул ему в рот, обжигая. Ситрик повторил за ней, желая научиться, и на его языке остался вкус напитка, но более яркий и насыщенный до горечи и остроты. Больше всего вкуса было на острых зубах, что будто сочились этим вкусом. Ситрик не мог оторваться от губ Ингрид, не мог лишить себя этого чувства. Он запустил руку в чёрные жёсткие волосы, привлекая к себе её и прижимаясь к ней крепче. Он целовал её и пил, как воду из полного кувшина.

Ингрид отстранилась. Губы её, влажные от поцелуя, растянулись в довольной улыбке. Ситрик хотел снова припасть к ней, но она встала из-за стола и потянула его. Он поднялся следом, не выпуская её сильное тело из рук. Она провела рукой по его плечам, маня и увлекая за собой. Голова кружилась, точно окутанная остервенелым вихрем. Ситрик и не заметил, как оказался на сене. Он лежал и смотрел в свод крыши, над которой гудела метель, и перед глазами по кругу летали маленькие огоньки. Рядом с ним сидели на сене Ингрид и Нидхи, и тела их были сплетены в одно.

Ситрик прислушался к гулу ветра, и на миг ему показалось, что змеи оплели его ноги, стягивая кольца всё больней и отчаянней. Он вскрикнул, попытался их сбить, но они цепко схватили его, повалив на пол. Дыхание остановилось, сердце колотилось где-то в горле, и Ситрик испугался, как бы оно не выскочило из его раскрытого рта.

Пьянящее ощущение жажды и желания исчезло.

Он лежал на сене, и повсюду в сухой траве копошились змеи, стрекоча раздвоенными языками. Сначала ползали вокруг, оплетая несмело руки и ноги до окоченения и дрожи, а после бросились на тело, рассыпав бусинами страх. Они жалили, кусали, мучая и истязая. Всё нутро немело, тогда как кожа покрывалась горячей испариной. Ситрик тяжело закашлялся, перевернулся спешно на живот, и изо рта его выпала чёрная змея и поползла по полу, оставляя за собой влажный и скользкий след. Она скрылась в сене, зарывшись в нём, и сплелась в чёрный трескучий клубок с прочими змеями. Ситрик проводил её ошарашенными глазами, а после провалился в короткое забвение.