Саги огненных птиц

В зимы злые,
В лето, в вёсны
Жили прежде
С ветте люди.
Те, в руках чьих
Мох с травою
Нитью сбились,
Тканью став чудною.

То колдуньи,

Люди леса,
Боги былые,
Нам они чужды.
Травы из вод,
Мох от троллей
Тканью сплелись,
Покровом Зелёным.

Тканью этой,

Тканной из зелени,
Всякую хворь, всякую рану
Всякий снимал.
Проклятых боль
Чад не касалась
Аска и Эмблы —
Ткань берегла.

Плечи кроя

Покровом Зелёным,
Леса люди
В битву бросались,
Страхи отбросив,
С ними – их боги.
Так защищала
Ткань Зелёная.

Луны и солы

Гнали долго
Хати и Сколь.
Люди пришлые
Глади ладей
Взяли силой,
Леса людей
Здесь отыскали.

С острым мечом

Конунг грозный.
Ярлы с ним прибыли,
Народу лесному
Жизни не дали:
Жалили стрелы,
Ядом красным
Раны вскрывали.

Кровью меч конунга

Красится быстро;
Травы тлеют,
Дым поднимается,
Тягостно люду —
Обрублена ткань.
Ткань Зелёная
Огнём занимается.

Леса народ,

Прежде здесь живший,
В далях укрылся.
Тайну тех нитей,
О травах, о мхе,
О Ткани Зелёной,
О том, как свить верно,
Уста их сокрыли.

Конунг грозный

Город поставил;
В могиле воинственный
Покоится ныне.
Сын его градом
С той поры правит
В зимы злые,
В лето, в вёсны.

Стлели травы,

Дым поднялся,
Разрублена ткань —
Раны, хвори
Ярлам чуждым,
Злому люду
В зимы, в вёсны
Нечем укрыть.

Мор явился:

Погублены люди,
Скот растоптан
Красною смертью.
Чада падали —
Страшна их участь!
Очи к небу
Навек прикованы.

Жёны плакали,

Руки били;
Слёзы льются
В реки, в море.
Сёстрам горестно —
Косы резали;
Слёзы падают
О земь скупую.

Жёны, плача,

В лес ходили,
Людей леса
След искали:
Знала мудрая
Девы память
Слух о Ткани,
О той, что Зелёная.

Клали жёны

В скалы серые
Целые слитки.
Рыскали жёны,
Тщетны их поиски —
Люд лесной
С Тканью вместе
Земли покинул.

Конунг новый,

Прежнего сын,
Ветте старых
В реку сбросил.
Веру былую
Предал конунг —
Принял щедро
Нового бога.

Отдал земли,

Гордость забыл,
Люд свой вверил,
Сам склонился.
Он молился
Богу иному,
Дни позабывши
И белую ночь.

Чудо деялось:

Смерть уходила.
Слово услышал
Будто бы бог
Конунга лишь,
Прежнего сына,
Ветте старых
В реку бросавшего.

В бога этого,

Чудо пославшего,
Народ чужеземный
Сразу поверил.
Конунг новый
Радости полон —
Храм здесь для всякого
Живо построен.

Даже сёстры,

Те, что плакать
В лес ходили,
Даже жёны,
Те, что рыскать
В лес ходили,
Ткань Зелёную
Все позабыли [1].

Ингрид сомкнула пересохшие губы, облизнула их, громко дыша. Ситрик, сосредоточенно слушавший её, перестал записывать строки где-то на середине рассказа, когда понял, о каких конунгах говорила дева, и теперь лишь заглядывал ей в рот.

– Это же про конунга Арна, – испуганным шёпотом произнёс он.

– Чего ты боишься? – сощурилась Ингрид. Голос её после долгого сказа был хрипловат.

– Не стоит так сказывать о конунгах!

– Нашёл чего бояться. Это ведь не нид, не хула, а поверье о Зелёном покрове, – холодно произнесла Ингрид. – Здесь нет имён людей, и имя есть только у ткани.

– Но ведь легко догадаться, о каких конунгах идёт речь. Скальды не могут врать, лишь прятать в слова. Странно, что отец твой не стал называть имён… Не слыхал я такого прежде.