Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

– Ах, так! Я был бы меньше удивлен, если бы на месте Мэлвэллета был Алан. А теперь садись, Саймон, и рассказывай мне все по порядку, – король прикоснулся к стопке листков пергамента, лежавшей на столе. – Твои депеши слишком кратки, – он улыбнулся, беря в руки один из листков. – Вот, послушай, Алан! «Мой грозный повелитель и король» – сначала все идет хорошо, но погодите: «Я имею честь сообщить Вашему величеству, что город Бельреми вчера утром взят после штурма моими силами. Еще я имею честь сообщить Вашему Величеству, что замок сдался, кроме графини, которая хочет покориться Вашему Величеству. Остаюсь верным слугой Вашего Величества. Саймон Бьювэллет». Ну как? Верный слуга моего величества только разжег мой аппетит на новости – и ничего больше. Или вот еще: «Вынужден сообщить Вашему Величеству, что в прошлый вторник графиня де Бельреми бежала из города в сопровождении одной из своих фрейлин мадемуазель Жанны. Я отправился за ними в погоню и, найдя мадам графиню в руках союзника Вашего Величества Рауля по прозвищу Свирепый, убил его за плохое обхождение с мадам графиней. Так я избавил Нормандию от гнусного негодяя». Спасибо, Саймон, – весело блеснул глазами Генрих. – Как сообщаете вы в этом длинном послании, Рауль был мой союзник. Однако славненькие времена пережил я, когда его люди нахлынули сюда, требуя твоей головы!

– В самом деле, Ваше Величество?

– Я сказал людям Рауля, что не желаю торговаться с ними, но хотел бы знать, как это моих союзников убивают вот так просто – без суда и на месте.

Саймон встал:

– Да, сир, я в долгу перед вами за то, что вы взяли меня под защиту, но на моем месте вы сделали бы то же самое.

– Не сомневаюсь, – сказал Генрих, – но тебе не следовало убивать его, не разобравшись во всем, какой бы гнусной гадиной он ни был.

– Я и сам не ожидал, что так получится, но он просто взбесил меня, – и Саймон кратко рассказал королю обо всем, что случилось во дворце Рауля.

Генрих хлопнул одной ладонью о другую:

– Клянусь честью, хотел бы я быть там в эту минуту! Негодяй! Туда ему и дорога! Но у меня из-за этого возникли хлопоты!

– Виноват я один, сир.

– Я ни в чем не упрекаю и не обвиняю тебя, мой Саймон. Я обязан поддерживать моих военачальников.

– Сир, если вам угодно, накажите меня, и тогда французы не смогут назвать вас убийцей.

– Сейчас в этом нет нужды, – ответил Генрих, – Кларенс имеет дело с ними.

Саймон улыбнулся герцогу, с которым они были в дружбе.

– Благодарю вас, Ваше Величество.

– С тобой, Саймон, я готов в огонь и в воду, – сказал Кларенс, – но признаться, я был немало удивлен, когда услышал, как ты вершишь правосудие.

– И все же это было правосудие, настоящее правосудие, – подал голос Алан.

– Поэт заговорил, – засмеялся Генрих. – Ну а теперь, Саймон, расскажи мне с начала и до конца, как ты взял Бельреми.

– Сперва осадил, а потом штурмовал, сир.

Генрих досадливо прищелкнул языком:

– Спасибо, теперь я знаю. Алан, рассказывай ты.

– Как будет угодно Вашему Величеству, – улыбнулся Алан. – Мы осаждали Бельреми до самого Рождества, и все сначала шло тихо и мирно. Я сочинял оду, а Джеффри был недоволен, но терпеливо ждал. Саймону же не нравятся ни покой, ни мир. Он вечно должен быть чем-то занят. Вот он и рыл подкоп под южным валом, а вал этот был сделан как будто из гранита. И как ни занимал Саймона этот подкоп, он все же нашел время выработать план штурма. Хантингдон расположился у западных стен, которые были не столь прочны, как южные. Неприятель ждал, что именно с запада мы и начнем свой приступ. Саймон приказал Хантингдону в определенный день и час привести в состояние готовности осадные орудия и по заранее условленному сигналу начать штурмовать стены, чтобы привлечь туда весь неприятельский гарнизон. Джеффри и я должны были стоять наготове с остальным войском, потому что план Саймона предусматривал, что он возьмет с собой отряд из одиннадцати человек и, дойдя до конца подкопа, проделает выход на поверхность земли уже внутри города, и как только Джеффри даст сигнал к наступлению и город придет в волнение, Саймон со своим отрядом поспешит к южным воротам и откроет их, опустив подъемный мост. То, что Саймон задумал, удалось самым чудесным образом, и мы вошли в город во главе с Джеффри, а в тылу у нас начал атаку Хантингтон. Я ввел своих людей в город вторым. Уже под командованием Саймона, на голове которого красовался его золотой шлем, мы оттеснили всех французов на рыночную площадь. Тут завязалась жаркая схватка. Меня ранили и захватили в плен, сир, после чего отнесли в замок, где укрылась большая часть гарнизона, а город Саймон занял, но леди Маргарет велела передать ему, что если он не уберется со своими людьми, меня повесят на зубчатой стене замка.

Алан умолк, улыбаясь.

– Продолжай, – велел ему Генрих. – Что дальше делал Саймон?