Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

– Он… он звал меня Амазонкой, – сказала Маргарет Фалку, когда они были уже в зале.

– Саймон? Чумы на него нет, на этого негодника!

Маргарет слабо улыбнулась:

– А вы его любите.

– Я? С чего ты взяла, девочка? Любить этого упрямца, этого… Ну, знаешь ли!..

– А кто теперь врет? – снова улыбнулась Маргарет.

Фалк сжал ее руку:

– Поймала ты меня на горячем. Он славный малый, если уж говорить начистоту, и я хочу видеть его счастливым, Марго.

– Правда?

– Да. И не думай, что упрямая, своевольная девица, которая не знает сама себя, не знает, что творится в ее собственном сердце, отвергнет моего львенка.

– Я… я не такая, я не своенравная девица, – тихо-тихо сказала Маргарет.

– Не такая? А кто…

– Потому что… я знаю себя, знаю, что творится в моем сердце.

– Так что же мучает тебя?

– Я… Я не могу сказать вам этого.

– Лучше скажи об этом Саймону. Мне-то что за дело, – грубовато ответил ей Фалк.

Глава XXНовое назначение Саймона

В начале апреля король снова заговорил с Аланом о Саймоне. Он позвал Алана в свой кабинет как-то вечером и, улыбнувшись, поднял со стола увесистый пакет листков пергамента.

– Подойди сюда, поближе, мой Поэт. Это пришло сегодня от моего брата Глостера. Саймон жив и здоров.

– Слава Богу! – с искренней радостью воскликнул Алан. – И что сообщает Его Высочество, сир?

– Много вестей. Первого апреля он подошел к Шербургу и осадил его. Вот, послушай. «Но город так хорошо укреплен и обеспечен провиантом, что идти на приступ было бы неразумно. Мне не оставалось ничего другого, как начать осаду с милостивого согласия Вашего Величества, с тем чтобы через некоторое время принудить город к капитуляции. Я полагаю, что эту задачу решать придется долго и с большим трудом, и не собираюсь входить в Шербург раньше, чем наступит лето, если только и тогда это удастся. Столь любезный сердцу Вашего Величества лорд Саймон Бьювэллет, которого я послал на помощь сэру Джону Робсарту, чтобы скорее взять Карэнтан и Сен-Совер-ле-Виконт, три дня тому назад соединился с моим войском и сообщил мне, что вышеназванные города сдались Вашему Величеству. Бьювэллет отлично справился со своими задачами и представил полный отчет. Из всех его людей погибло лишь семь человек, а еще трое умерло от болезней. Прошу вас, мой всемогущий повелитель и брат, если вам нужен Бьювэллет, пошлите за ним, потому что у меня сил достаточно. Хантингдон также прибыл на соединение с моими войсками из Кутанса, сдавшегося Вашему Величеству марта 17 дня». Это хорошие новости, Алан, – сказал король, кладя пергамент обратно на стол.

– Очень хорошие, сир, кроме той, что Шербург так силен.

– Глостер возьмет его. Мой ответ на его послание готов, – король прикоснулся к еще одному листку пергамента. – Я шлю приказ Саймону идти со всеми своими людьми на соединение с моим войском.

Алан поклонился королю:

– Какую задачу возложите вы на него, сир?

Генрих сел за стол.

– Я тщательно обдумал этот вопрос, мой Поэт, и, наконец, решил, как связать концы с концами, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Я назначу Саймона моим наместником здесь.

У Алана расширились от неожиданности глаза:

– Сир!

– Ты знаешь, что я учреждаю здесь Суд лорда-канцлера, Алан. Морган должен стать лордом-хранителем печати герцогства, Латтрелл – сенешалем. Но во главе военного правительства яхотел бы видеть Саймона. Он солдат с головы до ног и хватка у него в военном деле железная. Таким образом, он останется в Нормандии. Ну как, ты доволен?

Преисполненный благодарности Алан опустился на колено и поцеловал руку короля.

– Ваше Величество – добрейший из всех людей, живущих на земле, – сказал он. – И нет ничего удивительного в том, что ваше имя всеми столь высоко чтимо.

Генрих поднял его с колен.

– Решено, – сказал король. – Мэлвэллет и ты останетесь под началом у Саймона. Таким образом, вы будете все вместе, и я буду знать, что у моего наместника есть два человека, готовые служить ему верой и правдой и выполнять любое его поручение по первому требованию. Теперь я могу идти на Руан с легким сердцем. Не благодари меня. Что хорошо тебе, хорошо и мне, если не считать, что на какое-то время я расстанусь с тремя моими лучшими друзьями – украшением моего двора.

– Не знаю, как мне благодарить вас, сир, – с искренней сердечностью сказал Алан. – Словами не выразишь того, что я чувствую.

Генрих засмеялся.

– Я рад за тебя, – сказал он, уже прощаясь с Аланом и отпуская его.

* * *

Десять дней спустя Саймон вернулся в Байо, приведя своих людей и часть людей Монтлиса. Когда он проезжал по улицам города, со всех сторон к нему неслись приветственные возгласы. Саймон отвечал на них поднятием руки. К его ногам бросали цветы, взлетали вверх шапки. Так доехал он до ставки Генриха и прямиком направился туда, где находился Алан. Увидев Саймона, Алан от радости захлопал в ладоши:

– Мой Саймон!

Саймон улыбался, пожимая руку Алана.

– Как дела? – спросил он друга.

– Отлично, – ответил Алан. – А у тебя?

– Глостер сокрушает все перед собой. Ты слышал, что Хангерфорд взял Сен-Ло?