В глаза сразу же ударил яркий солнечный свет из распахнутого настежь окна. Последний летний денёк на улице, завтра уже официально начнётся осень. Правда, в Эвритамеле всегда царит лето, но это так, факт, так сказать. Эх, а ведь в этом году занятия в Эллидарской Академии Магии вовремя не начнутся…
— Как это — не тор
— Да? — притворно удивилась я. — Неожиданно.
«Ну-ну».
«А тебя, братик, вообще не спрашивают!» — мысленно отреагировала я, так как всё ещё сильно злилась на него. Впрочем, сильно — это не совсем верное слово. Нет, совсем даже не верное! Я до сих пор в ярости. Мои воспоминания — только мои, и не надо их от меня прятать!
— Что приготовить из одежды? — вежливо поинтересовалась Ринь, заправляя кровать, пока я влезала в домашние туфли из мягкой замши.
— Костюм для верховой езды, тёмно-зелёный, с чёрным кружевом и дриадские сапоги, — не задумываясь, выбрала я, направляясь в ванную, но притормозила на полпути, остановившись около подоконника, на котором стояла ваза с огромным букетом бледно-лиловых роз. — А это что ещё?
— Это вам просил передать принц Диотарейтайлинайт, — улыбнулась Ринь, продолжая возиться с постельным бельём. — Вам нравится? Они без шипов.
— Чудненько, — усмехнулась я и, даже не понюхав цветы, пошла мыться, по дороге перебирая в голове язык цветов.
Если я правильно помню, то бледно-лиловый цвет роз означает любовь с первого взгляда, а отсутствие шипов — отсутствие злого умысла, ну или что-то вроде того. Интересно, это светлый так бдительность старейшин успокаивает или ко мне подлизывается?
А, упырь с ним, на прогулке разберёмся, главное — каким-то чудным образом заткнуть хорошенькие ушки Латриэля, уж он-то точно будет в числе сопровождающих меня лиц!
Тяжело вздохнув, я опустилась в уже наполненный горячей водой мраморный бассейн. Когда моя жизнь стала игрой? В какой момент ситуация вышла из-под контроля и всё обернулось тем, что моя жизнь и свобода мне больше не принадлежит?
С зеркальной глади воды на меня посмотрели уставшие зелёные глаза с тусклыми жёлтыми искорками, обрамляющими вертикальный зрачок. Стоило чуть отвернуться от света, и зрачок стал круглым — глаза лунных эльфов подобны кошкам. В таком состоянии, как сейчас, я похожа на Хелли, на тень самой себя. Да, я принцесса… Но какой в этом смысл, когда я должна делать только то, что мне скажут? Я не хочу.
Я хмыкнула, и от моего дыхания по воде пошла рябь, размыв отражение. И откуда только взялось такое упадническое настроение? Да что же твориться со мной?
Тихо выругавшись, я принялась приводить себя в порядок и спустя полчаса выбралась из ванны. Как всегда, больше всего времени ушло на мытьё волос, глядя на которые я всё больше убеждаюсь, что я неправильная эльфийка. У всех эльфиек волосы лёгкие, шелковистые, прямые и гладкие, а у меня тяжёлые, густые, да ещё и вьющиеся крупными кольцами. С ними одна морока, если честно, но обстригать их жалко. И в человека я обратиться не могу — метку на ауре будет видно. Так, опять мои воспоминания не в ту степь поплыли!
Разозлившись, я рывком вылезла из воды и, отжав волосы, закуталась в большое белое полотенце. Пора было собираться на встречу с принцем.
В комнате меня ждал сюрприз — другой принц. Высокий, черноволосый, красивый и родной. Он стоял у окна, сложив руки на груди, и внимательно вглядывался в бескрайние просторы Ассоматийской долины, которые были видны из окна моей комнаты, даже на балкон не нужно было выходить.
— Ринь, оставь нас, — приказала я, даже не смотря на эльфийку.
Услышав приказной тон, девушка оставила в покое амазонку, которую раскладывала на постели и, присев в реверансе, поспешила удалиться. А я, отпустив наконец ручку двери, подошла к брату, одной рукой продолжая сжимать на груди края полотенца.
Марк повернулся, и на меня посмотрели внимательные и тоже усталые зелёные глаза. Копия моих глаз, такие же черты лица, только мужественные, иссиня-чёрные волосы, практически идентичная аура… Мой брат-близнец. Половинка моей души.
Я не выдержала: моя рука против воли дёрнулась, и по комнате разнёсся звонкий звук пощёчины. Собственная голова дёрнулась от удара, и щёку обожгло болью. Да уж, хорошенько залепила, ничего не скажешь! Но Марк промолчал и даже не пошевелился, только продолжал внимательно смотреть на меня. И я не выдержала второй раз и стукнула ему кулаком по груди:
— Марк, как ты мог?! Это были мои воспоминания, мои, слышишь?!
— Эль, сестрёнка моя маленькая. — Брат крепко меня обнял, не давая вырваться и убежать, хотя, каюсь, очень хотелось это сделать. — Прости меня, пожалуйста. Тебе и так многое пришлось пережить, и я не хотел, чтобы тебе было ещё больнее.
— А сейчас? — всхлипнула я, уже не пытаясь вырваться. — Сейчас мне, по-твоему, хорошо и весело, да?