Сахара

Он совершенно пуст. Лишь бы только не попадаться мне на глаза, ребята попрятались куда угодно. Один из туристов явно не понимает серьезность ситуации. Без моего разрешения он слез с прицепа, где обитатели неплохо поджариваются на солнышке, и походит ко мне с невинной миной.

— День добрый, эээ… Мои коллеги хотели бы узнать, скоро ли мы поедем?

Хватаю какой-то булыжник и промахиваюсь буквально на миллиметр. Несчастный отступает и бежит к своему грузовику. Я гонюсь за ним. Второй камень попадает ему в плечо. Тот вскакивает на колесо и вопит, прося помощи. Сидящие наверху протягивают к нему руки. Громадная задница подрыгивает в воздухе и исчезает в тот самый момент, когда я совсем уже собрался схватить придурка за ногу и сделать ему бог знает что.

А потом я еще долгое время хожу вокруг прицепа и грожу кулаком.

* * *

На следующее утро наконец-то приезжает работник Аюджила и сообщает, что Рабах выехал по делам, но после полудня должен вернуться. Издаю радостный вопль. Ребята вылазят из своих укрытий.

— Капоне, Индеец, отправляйтесь. Мы выезжаем. — И что было сил трахаю Капоне по спине, что вызывает радостную улыбку на всех лицах. Еще денек, и все могло кончиться для них трагедией. И они это прекрасно понимают.

Я выезжаю с двумя цистернами.

Расстояние Реггане — Адрар я проезжаю в рекордное время. В Адраре Рабах оставил инструкции бензинщикам. Один из них полностью отказывает обслужить меня. Во второй же колонке не хватает дизельного топлива, чтобы заполнить обе цистерны. Посылаю Индейца в Тимимун, а сами ждем.

Индейцу требуется очень много времени.

Уже два часа дня, и если Рабах сейчас вернется, мне хана.

— Чарли. Вот он.

И правда, подъезжает его цистерна. Индеец останавливается возле нас и оттопыренным большим пальцем сигнализирует, что все в порядке. Адрар Реггане, новый рекорд. В соответствии с моими инструкциями конвой готов к отъезду, грузовики стоят в абсолютном порядке на тракте. Перед тем, как вернуться к себе в кабину, провожу коротенькую летучку.

— Перед тем, как добраться до обозначенной дороги, нам нужно преодолеть полсотни неприятных километров. Держитесь гуськом, сразу же за мной. Возможно, мы и не застрянем.

А потом уже останется всего лишь пятьсот пятьдесят километров до Бордж-Моктар. Но это уже все время по нормальному тракту.

* * *

Я бы удивился, если бы все обошлось без проблем.

В зеркале заднего вида замечаю, что цистерна Капоне остановилась. Раз и Два держатся прямо за мной. Сам я пока что на твердый грунт не выехал. Поэтому еду дальше, до верного места, где и останавливаюсь.

Высаживаюсь и иду посмотреть. Капоне все стоит, метрах в пятистах от меня, но вокруг его машины уже суетятся помощники. Оттуда слышен характерный вой двигателя на высоких оборотах, когда водитель пытается выехать из ямы. Это ему удается с первого раза. Даю Капоне знак, чтобы он присоединился к нам.

После выезда в песке остаются дыры. Прихожу на место и руковожу дальнейшим проведением операции. Каждый последующий грузовик должен теперь объехать колеи, оставленные Капоне. Потихонечку все, один за другим, проезжают. Грузовики покачиваются на волнистом грунте.

Парни за баранками напряжены до предела. Воздух пропитан выхлопами и пылью. Вой двигателей способен оглушить кого угодно.

Потом застревает Альбана. Помощники не теряют ни секунды. Лопатами они выкапывают канавы, в которые засовывают металлические листы. Перегретые покрышки скользят по листам, исходя густым синим дымом. Грузовик соскальзывает в бок и снова вязнет в песке. Все нужно начинать сначала. Даю знак двум оставшимся машинам, чтобы они объезжали с другой стороны. Когда, наконец, все проезжают, тракт остается распаханным по всей ширине.

Через пять километров все начинается с начала. Приказываю спустить воздух из шин, потому что проходимость грузовика становится намного выше, если давление в шинах низкое, благодаря чему покрышки плотнее прилегают к ободам, увеличивая рабочую поверхность. Таким образом машина не так вязнет в песке. Здесь вся штука в том, что спущенные шины на твердом грунте быстрее изнашиваются, и километров через тридцать придется потратить время на подкачку. Помощники присаживаются у колес, у каждого в руке гвоздь, которым он нажимает ниппель. Время от времени те, что занимаются двойными колесами, перестают выпускать воздух и сравнивают оба колеса. Давление с помощью манометра эти люди просто не умеют прочитать. Для них указателем является то, что обе покрышки не должны соприкасаться, поскольку это угрожает взрывом.

Тем не менее, выигрываем мы не много. На отрезке в пятьдесят километров каждый водитель раз или два застревает. Один только Валлид, обладающий громадным опытом в подобного рода малоприятных ситуациях, выходит сухим из воды. Остальным же приходится знакомиться с новой техникой вождения.