Сахарские новеллы

Девятнадцатое октября. Марокканских добровольцев становится все больше.

Двадцатое октября. В газетных картах стрелка, указывающая на продвижение противника, неумолимо приближается к нам.

Двадцать первое октября. Из всех уличных громкоговорителей раздаются призывы испанского правительства к немедленной эвакуации испанских женщин и детей. Что же до воли народа, то ее словно смыло потоком прорвавшей дамбу реки.

– Скорей уезжайте! Сань-мао, надо спешить, а то не успеете!

Наши друзья в поселке, бросив мебель и пожитки, наскоро прощались с нами и мчались в сторону аэропорта.

– Сань-мао, уезжайте скорее! Скорей уезжайте! – торопили меня все, с кем я встречалась. Они стучались к нам в дом, прощались, садились в автомобили и уезжали навсегда.

С улиц вдруг исчезла испанская полиция. Городок опустел, если не считать очереди, толпившейся у конторы авиакомпании.

В это переломное время Хосе дни и ночи напролет работал на понтоне фосфатодобывающей компании, где на корабли грузились военные с боеприпасами, и у него не было времени, чтобы заскочить домой и проведать меня.

Двадцать второго октября над крышей дома Хамди взметнулся марокканский флаг. Вскоре марокканские флаги развевались по всему поселку.

– Хамди, не слишком ли ты торопишься? – спросила я его, еле сдерживая слезы.

– У меня жена и дети, чего ты от меня хочешь? Что же мне, погибать?

Топнув ногой, Хамди опустил голову и быстро удалился.

Увидев Гуку, я испугалась: глаза ее опухли от слез и стали похожи на два грецких ореха.

– Гука, что с тобой?

– Мой муж Аббуд ушел к партизанам.

– Храбрый человек, каких мало… – Чем влачить жалкое существование, не лучше ли податься в изгнание?

– Запрись хорошенько изнутри и никому не открывай, пока не удостоверишься, кто это. Марокканцы пока далеко, завтра их здесь еще не будет. Я попросил Хайме раздобыть тебе билет на самолет, он не подведет. Вернусь, как только смогу. Чуть что, хватай чемодан и беги в сторону аэропорта, я придумаю, как тебя найти. Ничего не бойся!

Глаза у Хосе были в кровавых прожилках. Он поехал обратно за сотню километров помогать с эвакуацией войск. Все сотрудники фосфатодобывающей компании были брошены на содействие эвакуации. Все самое ценное спешно грузилось на корабли. Никто из сотрудников не жаловался, никто не ушел с рабочего места. Гражданские корабли Испании, приписанные к Канарским островам, прибыли сюда в полном составе и ждали у понтона своего часа.

Вечером, когда я была дома одна, кто-то тихонько постучал в дверь.

– Кто там? – громко спросила я, выключив свет.

– Саида. Скорей открывай!

Я поспешила к двери. Саида быстро проскользнула внутрь; за нею вошел мужчина, лицо его было закрыто. Я тут же заперла дверь на замок.

Саида обхватила себя за плечи, ее била дрожь. Взглянув на меня, она глубоко вздохнула. Незнакомец, усевшись на циновке, размотал свое лицо и с улыбкой кивнул мне. Это был Бассири.

– Вы что, смерти своей ищете? Хамди перешел на сторону марокканцев. – Вскочив, я потушила весь свет в доме и повела их в спальню, где не было окна.

– Крыша общая, через отверстие в потолке вас могут увидеть.

Я крепко закрыла дверь спальни и только после этого зажгла ночник у изголовья кровати.

– Принеси нам поесть, – с тяжелым вздохом попросил Бассири. Саида тут же двинулась в сторону кухни.

– Я принесу, оставайся здесь, – шепнула я, удерживая ее.

Бассири был голоден как волк, но смог проглотить лишь несколько кусочков. Он снова вздохнул. На лице его проступила нечеловеческая усталость.

– Зачем ты вернулся? Особенно сейчас?

– Чтобы взглянуть на нее! – Бассири опять тяжело вздохнул, не сводя с Саиды глаз. – Узнав про «мирный марш», я днями и ночами пробирался сюда из Алжира, чтобы успеть. Я шел столько дней…

– Один?

Он кивнул.

– А как же другие партизаны?

– Спешно выдвинулись к границе сдерживать марокканцев.

– Сколько человек?

– Чуть больше двух тысяч.

– А в поселке сколько ваших?

– Боюсь, все до единого разбежались. Эх, люди!.. – Бассири выпрямился. – Я должен уйти до наступления комендантского часа.

– А где Луат?

– К нему-то я и иду.

– Куда?

– В дом одного из наших друзей.

– Он надежный? Ему можно доверять?

Бассири кивнул.

Подумав немного, я выдвинула ящик комода и достала из него связку ключей.

– Бассири, наш друг передал мне ключи от пустого дома. Это рядом с отелем, ярко-желтый дом с полукруглой крышей, его ни с чем не спутаешь. Если некуда будет идти, спрячься там. Дом принадлежит испанцам, никто ничего не заподозрит.

– Нет, я не могу впутывать тебя, – наотрез отказался Бассири.

Саида горько упрашивала его:

– Возьми ключи, пусть у тебя будет запасное убежище. Поселок кишит марокканскими шпионами. Послушай Сань-мао, она дело говорит.

– Мне есть куда пойти. Сань-мао, у Саиды есть немного денег, она может работать медсестрой. Возьми ее с собой, а сын пусть едет с монахинями. Лучше разделиться, чтобы не привлекать внимания. Марокканцы знают, что у меня в городе жена.

– Сын? – оторопев, я уставилась на Саиду.

– Я тебе потом объясню.