В обоих мифах речь идет о полубожественном происхождении первопредка, его супруга (дочь реки Борисфена (Днепра) во второй версии описана как «полудева-полузмея», отчасти напоминающая русалку, об их трех сыновьях и священных сокровищах (чаша, плуг, ярмо; чаша, лук, пояс). Причем миф о небесных дарах был распространен и в Средней Азии среди саков и массагетов, и это как нельзя лучше подтверждает данную версию об их происхождении. Так, Александру Македонскому во время его пребывания в средней Азии саки с гордостью рассказывали о полученных ими небесных дарах — плуг, копье, стрела и чаша. А то обстоятельство, что скифы назвали себя самым молодым народом, косвенно свидетельствует об их осознании — в мифологической форме, конечно, — факта «великого раздела». Так лингвисты называют разделение индоевропейского «праязыка» на индоарийскую и индоиранскую ветви, причем вторая из них — младшая. Об этом говорят и другие сказания, например, о «старых «и «молодых» скифах, произошедших от братьев «Пала» и «Напа» (кстати, по имени второго названа скифская крепость Напит)[178].
Сыновья Таргитая (владеющий Землей), считает скифолог Раевский, олицетворяют три вертикально расположенных мира (Колаксай — Солнце-царь, Липоксай — Гора-царь, Арпоксай — Глубь-царь). Скифскому Колаксай соответствует славянский Дажьдьбог — солнце-царь.
У скифов была своя модель мира, где символами являлись животные и растения. В ней хищная птица символизировала верхний мир, копытные — средний, кошачьи хищники, живущие в норах и пещерах, — нижний. Верхний и нижний миры противостоят среднему как потусторонние миры смерти. Не случайно сцены терзания, эти шедевры «звериного стиля», изображались над сценами земной жизни (Чертомлыцкая амфора) или под ними (пектораль из Толстой могилы).
На знаменитой пекторали из Толстой могилы учеными прочитана скифская модель мироздания. Центральной осью служит мировое древо, представленное своими элементами-символами (растение с птицами на нем, подвешенный горит — колчан для лука и стрел). В верхнем ярусе два скифа шьют одежду из овчины. Левый — старец со жреческой повязкой на волосах, почти безоружный (его горит висит на дереве). Правый — более молодой, горит у него лежит рядом. Это жрец и воин. Третью функцию представляют два скифа, доящие скот. Композицию верхнего яруса завершают две птицы — слева водоплавающая, справа — хищная.
Но терзание — это не просто смерть, а «благое терзание», жертвоприношение, залог возрождения жизни, а значит — обилия скота и растительности в земном мире. В мифологическом мышлении начало нового года соотносится с созданием или обновлением мира. Борьба двух даже благих начал ведет к страданиям и смерти, но из этой смерти рождается новая жизнь. Такова жестокая, но оптимистическая диалектика первобытного мифа.
Жорж Дюмезиль, изучив легенду, предположил, что эти предметы символически изображают три функции индоевропейцев: чаша служит культу (первая функция); секира (по Геродоту), копье и стрела (по Квинту Курцию) служат войне (вторая функция); ярмо и плуг представляют третью функцию. Он исходил из того, что мифы можно понять лишь в контексте жизни людей, их создавших: «хранители мифов, ритуалов и священных формул вполне сознавали стоявшую за ними систему, и наша единственная задача — показать ее во всей полноте и древности»[179].
Другими словами, в религиозной идеологии находит отражение социальная структура народа, и только на этом фоне можно правильно понять возводимую на ней структуру мифологических и религиозных представлений. Относительно же социального устройства индоевропейских народов имеются во многих случаях вполне надежные свидетельства.
В глубокой древности у этих народов определились три социальные функции: религиозно-жреческая, военная и хозяйственная. Так, в древнеиндийском обществе мы находим деление на жрецов-брахманов, воинов-кшатриев и вайшья — земледельцев и ремесленников. Это трехчастное социальное деление, предположил Дюмезиль, наложило определяющий опечаток на религиозную и мифологическую системы индоевропейских народов.
Александр Александрович Воронин , Александр Григорьевич Воронин , Андрей Юрьевич Низовский , Марьяна Вадимовна Скуратовская , Николай Николаевич Николаев , Сергей Юрьевич Нечаев
Культурология / Альтернативные науки и научные теории / История / Эзотерика, эзотерическая литература / Образование и наука