Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве

Вначале оруженосец приносит меч с перевязью, и хозяин опоясывает им гостя. Входит другой оруженосец с копьем в руках, и присутствующие видят, как на наконечнике копья набухает капля крови, стекая вниз; затем появляются два оруженосца со светильниками и юная дева, которая несет «некий Грааль», украшенный всевозможными, какие только есть на земле и в море, драгоценными камнями. Сияние этого сосуда затмевает блеск свечей, подобно тому, как солнце затмевает звезды и луну. Следом за ней другая дева несет серебряное блюдо.

Существует ряд интерпретаций ритуала несения священных предметов, от христианской трактовки (чаша с кровью Христа и копье, которым был прободен бок Спасителя) до языческого культа плодородия (прежде всего, кельтского происхождения). Трифункциональный подход Дюмезиля позволяет внести ясность в эту загадку. Геродот в книге 4-й своей «Истории» передает рассказ скифов о начале их истории: первым человеком был Таргитай, у него было три сына — Липоксай, Арпоксай и Колаксай. При них упали с неба на землю Скифии 4 золотых предмета: плуг, ярмо, секира и чаша. Старшие братья пытались, но не смогли взять в руки эти пылающие предметы, и лишь младшиему брату удалось это сделать. Тогда его признали царем. Эти священные предметы тщательно сохранялись, добавляет Геродот, и в его время еще употреблялись в ритуале.

Изучение этой скифской легенды убедило Дюмезиля, что священные предметы символизировали три функции индоевропейских народов: чаша служила жречеству; секира (копье, меч) — воинству; что касается плуга и ярма, то их связь с третьей функцией очевидна. Французский исследователь сравнивает эти талисманы с 4-мя сокровищами Туата де Даннан (дети богини Дану) в ирландском эпосе. Это были «камень судьбы», символ земли Ирландии (третья функция), меч и копье (вторая, воинская функция), котел Дагды (первая функция — друиды). Некоторые исследователи уже в конце XIX — начале XX века сближали эти сокровища со священными предметами процессии Грааля. В свете концепции Дюмезиля это предположение обретает завершенный вид. В самом деле, Грааль, волшебный сосуд, в котором не оскудевает пища, соотносится с функцией магическо-религиозного верховенства; меч и копье репрезентируют орудия и символы воинской функции; что касается серебряного блюда (для разрезания хлеба и мяса. — Прим. авт.), то он, вероятно, воплощает в неявной форме функцию подателя пищи.

Далее Ж. Дюмезиль сблизил эту скифскую традицию с подобными же традициями у других индоевропейских народов. В частности, он сравнил скифские талисманы с четырьмя сокровищами Туата Де Даннан ирландского эпоса:

«Племя богини Дану, или дети Дану, как зовут их простые ирландцы, появились в Ирландии, когда землю укрывал густой туман.

Они пришли с севера, и там, откуда они пришли, у них было четыре города: великий Фалиас, сияющий Гориас, Финиас и богатый Муриас, что южнее других. Из своих четырех городов дети богини Дану принесли четыре сокровища. Из Фалиаса — камень чистоты и невинности, который они называли Лиа Файл, или Камень Судьбы, из Гориаса — Меч, из Финиаса — Всепобеждающее Копье, а из Муриаса — четвертое сокровище, Котел, в котором любая еда получалась на славу»^[180].

Ученые уже высказали точку зрения, согласно которой эти предметы символизируют три функции и, кроме того, увидели в них те самые предметы, которые фигурируют в процессии Грааля.

Подход Дюмезиля придает им, однако, большую стройность.

Итак, перед нами собрание 4-х сокровищ, вполне подобных сокровищам Туата Де Даннан, и символизирующих 3 функции: Грааль, магический котел или чаша, воплощает верховенство священнослужителей; меч и копье — орудия и символы воинской функции; серебряное блюдо (для подавания и разрезания пищи), хотя и не в слишком явной форме, представляет третью функцию. Это можно представить на таблице:

Но Грааль у Эшенбаха — не чаша, а камень, и тогда символические предметы меняются местами.

Эти функциональные талисманы скифов предстают в процессии замка Грааля как талисманы кельтов. «Тем самым, История Грааля предстает как средневековая метаморфоза чрезвычайно древнего рассказа, в котором, спустя 4 тысячи лет, повествуется, как юный герой, пройдя ряд испытаний, завладевает королевскими сокровищами (орудиями и символами трех социальных функций): их гармоничное сочетание и сохранение в руках, к этому предназначенных, гарантирует процветание царства и восстановление царства, пришедшего в упадок, исцеление недостойного или бессильного короля страны, пораженной бесплодием»^[181].

Взгляды и идеи Дюмезиля, касающиеся нартовского эпоса, менялись и уточнялись в частностях по мере привлечения нового материала и углубления теоретических позиций. Но на протяжении всей научной деятельности неизменным осталось убеждение, что основной фонд осетинских сказаний о нартах унаследован ими от богатой скифо-сарматской и аланской эпической традиции.