Саквояж со светлым будущим

— А на Угре не было никакого побоища, — влез Сильвестр, — там, наоборот, все очень мирно было. Иван Третий сначала хана боялся, потому что до этого Тохтамыш всех разбил, но все-таки пошел на них. Они постояли и разошлись.

— Кто?!

— Ну, наши и ордынцы. Ахмат хана звали, что ли!… Он испугался, и они все убежали. Они переправиться хотели, но, когда наших увидели, не решились, а потом мороз ударил!

— Это уж как обычно, — согласился Родионов с удовольствием. — Наш мороз всем морозам мороз. Он просто так не ударяет. Всегда только по делу. Так что тут произошло?

— Мы не поняли, — призналась Маша. — Кажется, они поссорились. Так… всерьез поссорились.

— Такие молодые люди не ссорятся всерьез с такими молодыми девушками, — отрезал Родионов. — Этого просто быть не может.

— Вид у нее был… не очень, — сказала Маша задумчиво. — Совсем плохой.

— Все смятение чувств, — провозгласил Родионов. — Возьми меня в свой класс, Сильвестр!

Сильвестр деликатно промолчал.

— Есть охота, — заявил Родионов.

— И мне охота! — вступил Машин сын. — Мам, ну можно мне в Лавру эту, а?!

— Когда?

— Завтра. Михина мама сказала, что они с удовольствием меня прихватят, а Михин папа сказал, чтобы мы на него даже не рассчитывали. А его мама сказала, что мы и не рассчитываем, а Миха сказал, что он всегда их запугивает, а потом все равно приезжает.

— Это он о чем? — осведомился Родионов у Маши, и она поняла, что придется признаться.

В том, что ее сын собирается на экскурсию с семьей олигарха Кольцова. Только и всего.

Подумаешь, делов-то!…

Маша рассказывала, Сильвестр приплясывал рядом и время от времени вставлял реплики. Реплики были все больше про то, что он хочет есть и пить. Родионов молчал.

— Понятно, — произнес он, когда Маша замолчала. — То есть ты целый день живешь активной и насыщенной жизнью, один я, как дурак, стою в ампирном зале, а рядом со мной, как второй дурак, стоит Весник. Кстати, я так и не понял, зачем он с нами полетел.

Маша кивнула. Она тоже не очень поняла.

— И еще я не понял, откуда взялся Веселовский. Ты его не приглашала, часом?

— Вы что, Дмитрий Андреевич?!

— Это который «Звездный путь» ведет, да?! — завопил Сильвестр. — Ух ты! А можно мне на него посмотреть, а?

— А что такое «Звездный путь»? — не понял Родионов.

— Дмитрий Андреевич, это передача такая, ничего особенного!…

Сильвестр сделал нетерпеливый жест, затараторил, и все быстро объяснилось.

Это такая передача прикольная, объяснил Сильвестр Родионову, ее все смотрят!… Ну, туда берут всяких парней и девиц и учат их петь, танцевать, все за них голосуют, и за кого не проголосуют, тех отчисляют, а за кого проголосуют, те дальше поют, и еще концерты по пятницам, их тоже все смотрят! В прошлом году, когда все были на экскурсии на Воробьевых горах, объяснял Сильвестр, на лимузине подкатили «путейцы», и что там было!… Ужас что было, сказал Сильвестр. Их чуть не порвали. За автографами давились, с парапета прямо падали. Визжали, свистели, улюлюкали. Он, Сильвестр, подобными глупостями не увлекается, а у них в классе все увлекаются, а один мальчик все выпуски «Звездного пути» на видак записывает и смотрит каждый день. И концерты тоже. Особенно концерты. А Гарри Веселовский — это его так в эфире зовут, а на самом деле все знают, что он Игорь, — так вот, он самая большая знаменитость! Еще даже знаменитее, чем «путейцы», хоть и не танцует и не поет.

Сильвестр остановился и перевел дух.

Мамин шеф смотрел на него с каким-то подозрительным интересом, а мама что-то искала в кармане, доставала то телефон, то какие-то бумажки ненужные и потом запихивала их обратно.

— Я не понял, — сказал удивившийся Сильвестр, — что такое-то?

— Ничего, — ответил Родионов, подумав, — просто я ничего не знал про… такую концептуальную передачу.

— Про какую? — не понял Сильвестр. — Мам, ну можно мне в Лавру, а?

— Завтра посмотрим, — сказала Маша, — а сейчас, по-моему, нужно решить, где ты будешь ужинать.

— Что значит — где? — не понял Родионов. — Разве он не будет ужинать с нами?

Маше не хотелось объясняться. Не любила она объяснений.

— Думаю, что это не очень удобно.

— Да ладно! — вдруг громко сказал Родионов. — Кому неудобно, тот пусть не ужинает, а нам удобно.

— А Миха где будет ужинать?

— Вот именно, — поддержал его Дмитрий Андреевич. — Где будет ужинать Миха, Марья Петровна?

— Я не знаю, — рассердилась Маша, — но я не могу оказаться в дурацком положении и поставить в такое положение ребенка!

— Мам, я не ребенок.

— Он не ребенок, слышите?

Маша решительно не могла понять, в чем причина веселья ее шефа.

— Значит, так, — подвел итог Родионов, — если мы приехали с ребенком, значит, ребенок будет с нами ужинать, с нами завтракать и, быть может, обедать тоже.

— Я не ребенок, — вступил Сильвестр, — и суп я не буду!

— Дмитрий Андреевич, я не знаю, как к этому отнесутся хозяева.

— А наплевать! — громко сказал Родионов. — Какая разница?! Ну, плохо отнесутся, ну, мы уедем.

— Куда? — не поняла Маша.

— В Киев, — объяснил Родионов. — В гостиницу «Премьер-Палас», на бульвар Шевченко. Мы там проживаем. Ты забыла?

Маша смотрела на него и молчала.