Саквояж со светлым будущим

Мы уедем?! Мы уедем в Киев?! Мы уедем в гостиницу «Премьер-Палас»?!

Так не бывает. Так просто не может быть.

Мы — это когда работа, издательство, Марков, Весник, рекламные проекты и пиар-программы. Мы — это когда телевидение, пресса, командировки, журналисты. Мы — это когда рукопись, компьютер и «свари мне кофе».

Вне этого нет никаких «нас». Есть он — знаменитый писатель. Есть она — его секретарша.

У него есть звонки в трубке, меняющийся голос и фраза: «Я сам тебе позвоню!»

У нее есть Сильвестр с Леркой, мама-оптимистка, куча неглаженого белья и страх, что прошлое может вернуться.

Да, и еще она в него влюблена. Только и всего.

Родионов, кажется, наконец понял, что она на него смотрит, пожал плечами и неловко улыбнулся.

— Есть хочу, — буркнул он, — будут здесь кормить или не будут?

Ужин начался ровно в семь, и странно было, что к ужину не звонили в колокол и не стреляли из пушки — вполне могли бы.

Началось все с некоторой заминки. Пробежала Мирослава, подхватив двумя пальцами подол платья. Официанты стояли с каменными лицами. Лида Поклонная неторопливо отправилась следом за Мирославой и некоторое время не возвращалась. Мирославин «чоловик» все опрокидывал в себя стаканчики, только теперь жидкость была прозрачной — как пить дать перешел на горилку!

Маша думала про Лиду с Мирославой — неужели они подруги?!

— Нас решили не кормить, — тихо сказал рядом Родионов.

Весник негромко захохотал, а Веселовский покивал согласно.

— Как?! — перепугался Сильвестр. Есть ему хотелось все сильнее, а если не дадут еды, он вообще в обморок упадет! Интересно, у них тут есть «Макдоналдсы» или нет?

В зале присутствовали все, за исключением Тимофея Ильича Кольцова и Бориса Дмитриевича Головко. Миша Кольцов издалека строил Сильвестру рожи, но тот подачу не принимал — потому что перспектива остаться без ужина была ужасна и еще потому, что он так и не понял, отпустят его в Лавру или нет, и немного сердился на мать, а в Родионове почему-то чувствовал поддержку.

Девушка Олеся стояла возле Стаса, и по лицу ее было невозможно догадаться, что она полчаса назад так рыдала, и бежала, и вырывалась, и говорила, что немедленно уедет.

Матвей Рессель, прицепивший к петлице бутоньерку, стал еще более джентльменистым, но, несмотря на это, вид у него был иронический. Андрей Поклонный скучал и пытался кому-то позвонить, но, видимо, безуспешно, потому что он то и дело совал телефон в карман и через некоторое время выхватывал его снова. Надежда Головко, жена будущего президента, пила шампанское подле Катерины Кольцовой, ибо только они были здесь «первыми леди» и им сам бог велел держаться вместе. По крайней мере, Маша Вепренцева, не будучи первой леди, именно так поняла диспозицию. Нестор в черном костюме мыкался за шеренгой официантов, явно не зная, чем себя занять. Катерина Кольцова рассматривала стены, словно видела их в первый раз, и в лице у нее был сдержанный смех. Миша Кольцов корчил рожи Сильвестру Иевлеву. Сильвестр страдал из-за ужина.

Вернулась Лида, скользнула к Матвею, что-то пошептала и щепотью оттянула на груди блузку, будто охлаждая грудь.

— Что-то происходит, — сказал Весник, — что-то они мечутся!

Он ничего не знал про нож, про странные разговоры в кустах, про скандалы и кошмар на улице Вязов!

— Интересно, — продолжал Весник, показав глазами на Матвея с Лидой, — у них роман?

— Не похоже, — подал голос Веселовский. — Он просто большой человек в кинобизнесе. Он Поклонному работу дает!

— А у Поклонного нет работы?!

Андрей Поклонный был знаменит еще даже немножко больше, чем участники проекта «Звездный путь», которых «чуть не порвали» на Воробьевых горах одноклассники Сильвестра Иевлева и прочие праздношатающиеся. Он был талантлив и прекрасен, как бог Аполлон. Тот самый, что на Большом театре и в лавровом венце.

Нет, нет, он был талантлив и прекрасен, как Леонардо ди Каприо в кинофильме «Титаник», то есть значительно больше, чем бог Аполлон. Несмотря на «зрелые лета», он казался очень молодым и даже каким-то розоватым от молодости. Как и этот самый ди Каприо, Поклонный все играл таких романтических героев, что романтичней уж некуда, а метил почему-то в демоны. Хотелось ему быть похожим на Олега Меньшикова, он и одевался так же, и пиджак за плечо забрасывал шикарно, а все не выходило из него звезды мирового масштаба, а продолжался один только русский «Звездный путь»! Поклонницы визжат, автографы рвут из рук, на улице оборачиваются, в ресторан чуть не на руках вносят! И повторяют, повторяют, как он прекрасен, как гениален, как велик, и телефон разрывается от звона, все предлагают и предлагают роли, а он в интервью уже пару раз обмолвился, что хотел бы сыграть… нет, не Гамлета, это как-то старо, а вот князя Мышкина или отца Сергия хорошо бы!…