Саладин

Обе стороны в те дни искали в любом событии знамение, некий знак Свыше, который позволил бы понять, в чью пользу будут развиваться события дальше. Поэтому, когда привезенный королем Филиппом Августом редкой величины и красоты сокол вспорхнул с его руки и перелетел в мусульманский лагерь, в окружении Салах ад-Дина увидели в этом предзнаменование грядущей победы и наотрез отказались возвращать птицу хозяевам даже за тысячу динаров.

А вот когда 11 июня воины Ричарда потопили шедший из Бейрута и пытавшийся прорвать морскую блокаду Акко мусульманский корабль, это было однозначно воспринято как предвестие будущего падения города. Хотя исход боя, о котором идет речь, был предрешен изначально: корабль, на котором находилось 650 воинов, был окружен сорока галерами англичан. Капитан судна Якуб, не желая, чтобы все находившиеся на судне оружие, припасы и боевые машины достались врагу, а экипаж попал в плен, велел пробить его днище и отправился на дно вместе со всеми, кто там находился.

И вновь, когда Салах ад-Дину доложили о гибели судна, он воспринял это известие с поразительным внешним хладнокровием, но кто знает, что скрывалось за этой маской?!

_{Щит короля Ричарда Львиное Сердце. Реконструкция}

_{Рыцарское вооружение и снаряжение армии короля Ричарда Львиное Сердце:}

_{1–2 — копья; 3–6— рыцарские шлемы; 7 — секира; 8 — боевой топор; 9 — боевой бич; 10–13 — щиты; 14–15 — мечи; 16 — оплечья; 17— шипастая палица; 18 — шлем; 19 — пластинчатый доспех; 20 — фальшон; 21 — шестопер}

Правда, в тот же день произошло и другое событие, вдохнувшее в мусульман надежду: им после множества попыток удалось сжечь новую осадную башню франков, состоявшую, если верить Баха ад-Дину, из четырех этажей — каменного, железного, свинцового и деревянного. Христианам удалось подвести эту башню на расстояние чуть более двух метров, и они едва не прорвались внутрь города.

Салах ад-Дин с этого времени решил прибегнуть к тактике согласованных атак: как только крестоносцы бросались на стены Акко, в городе начинали бить в барабаны, извещая о начавшемся штурме, и султан немедленно отправлял в атаку часть своего войска на вражеский лагерь. Предпринятый в первый раз 14 июня такой контрштурм оказался удачным. Мусульманский отряд прорвался через оборонительные сооружения в лагерь врага, и до того, как франки осознали, что происходит и повернули назад, в лагерь, мусульмане успели порушить и разграбить несколько шатров. А заодно и убить тех, кто подвернулся им под руку.

18 июня Салах ад-Дин решил повторить этот маневр, но на этот раз крестоносцы оказались начеку, вернулись в лагерь сразу после того, как мусульмане преодолели траншеи, и завязавшаяся битва уже оказалась в их пользу. Больше того — они перешли в контратаку, и отчаянный бой продолжился уже возле мусульманского лагеря. В какой-то момент стало ясно, что силы сражающихся равны, и бой прекратился.

Воспользовавшись возникшей передышкой, франки выслали из лагеря парламентера, которого принял сын Салах ад-Дина аль-Малик аль-Афдал. Парламентер заявил, что привез султану предложение короля Ричарда о личной встрече. Понимая всю важность этой вести, аль-Афдал направился вместе с гостем к отцу. Но султан неожиданно оказал парламентеру холодный прием, дав понять, что пока для такой встречи время не пришло, а если Ричард хочет вести переговоры, то они вполне могут идти через посредников. Согласно Баха ад-Дину, дословно ответ султана был следующим: «Королям не принято встречаться без достижения предварительных договоренностей. Ибо после того как они побеседуют и явят друг другу знаки взаимного доверия, естественного в подобных обстоятельствах, им будет зазорно воевать друг с другом. Поэтому совершенно необходимо сначала провести предварительные переговоры. И чтобы в качестве посредника между нами выступил надежный толмач, который объяснял бы каждому из нас слова другого. Как только будут проведены предварительные переговоры, встреча состоится, если такова будет воля Аллаха» (Ч. 2. Гл. 105. С. 267).

Таким образом, Салах ад-Дин в очередной раз подчеркнул, насколько важны ему личные отношения, в том числе и с врагом. Возникновение таких отношений невольно накладывало бы на него некие ограничения в действиях против Ричарда, а вот этого он как раз в данный момент и не хотел.

Между тем положение осажденного в Акко гарнизона становилось все хуже. Из присланных ими писем следовало, что их силы на исходе, франки атакуют днем и ночью; они уже смогли проломить в нескольких местах стены, и вокруг проломов защитники города наспех соорудили баррикады из камней. Часть крепостных стен Акко была разрушена баллистами до такой степени, что они стали не выше среднего человеческого роста.