Салатовые дни

Несмотря на каменную маску, которую я ношу на лице, несмотря на психоз, который зародился в моей голове сегодня после двух утра и несмотря на выраженные чувства к госпоже Кожевниковой и все мейнстримовые психоделические песенки, которые заютились в моем плейлисте за последнюю неделю, совершенно бессознательно, и байкера Фостера, манифестирующим седьмой день моего бытия на этой неделе — несмотря на все эту чепуху и явно деградировавший язык — я хочу признаться, что вновь ощутил жажду к жизни.

Госпожа Кожевникова не отстала от жизни, а явно обгоняет все планы. Лена в психушке. Примерно там же, где я хотел оказаться этой ночью, мысленно выбивая и разбивая все что возможно — я сдерживаюсь, потому что сил нет сбрасывать себя в омут, за которым последует минут 15 истерического смеха, полтора часа сдерживаемых рыданий, не считая конечно же одновременные попытки не разговаривать вслух и битву с воздухом.

Искупление. Наконец-то я могу привнести в эту жизнь искупление. Конечно я предполагал, что не один чувствую то же, что и другие — и наверное мы и вправду синхронизированы на каком-то метафизическом уровне, я и Лена, я и те, кто думают, что могут превратить тоску по утерянному раю во что-то большее.

И если мою новейшую жизнь можно поделить на акты, то вот он, третий, надеюсь, не последний, надеюсь, если я мог стать причиной горя, этому больше не бывать.

И я хочу кричать от счастья, противоречивого, но естественного, и хочу заявить при свидетелях, что на ее месте должен был быть я.

4

— Караулили, с трех часов ночи. Я в тот вечер вышел пройтись. Смотрю, машина.

Я опять шел по центральной улице, проспекту Ленина, одиноко блуждал, выкуривал по две сигареты в час. Май близился к своему завершению, а я все еще не свихнулся. Меня заметил Кузнецов, который направлялся в Мир Луксор и шел мне навстречу. Он позвал меня на киносеанс. Я тщедушно улыбался, это был один из тех дней, которые следовали прямиком за бессонной ночью и визитом к Лене в РПБ или его выпрашиванием. На часах было восемь вечера. Они с Рудаковым собрались пойти на «Безумного Макса».

Последний раз я случайно встретил Кузнецова в самый канун 2014-го, в Макдоналдсе, пока он писал лабораторные своим знакомым. Я же рисовал, как обычно, и густо зарастал наличной шерстью. Я выпросил у него пятьдесят рублей, чтобы взять гамбургер, но точно не сигареты.

И теперь, ровно полгода спустя, мы встретились вновь. Я смотрел фильм, воздерживаясь от комментариев, мозг мой был не в состоянии связать даже двух слов. Таким я был усталым, что восхищался каждым неожиданным концептом, который попадался мне в фильме — пытался оправдать себя тем, что придумал бы и лучше, но сильно на тот момент в этом сомневался.

Фильм закончился в пол-одиннадцатого. Мы с Рудаковым сели на троллейбус, где я показал ему несколько своих творений вперемешку с дневниковыми записями. Кондукторша была в восторге и прокрутила мне соски.

5

— У Есенина вроде или у Блока. Что-то такое. «Ноченькой темной прирезал отца». Я переложил на гитару, что-то поменял.

Я должен признаться, что в ночь, когда ты была особо подавлена, я в состоянии чуть ли не нервного срыва, решил расположить Игоря помочь. Мне пришлось вдаться в детали о твоей ситуации. Но он был холоден и даже рад. Я понимаю, что это целиком моя ошибка, я себя не контролировал. Карма моя запятналась, и едва ли я удивился, когда со всего бегу влетел в столб на следующий день. Я не чувствую верхней половины губы и пары зубов, и это самое мягкое наказание за мою природную расторопность. Я готов навсегда уйти из твоей жизни, потому что не тот, на кого стоит рассчитывать в экстремальной ситуации. Не уверен, что прощу себя. Но если осталось хоть что-то во мне человеческое, я готов отдать это на возведение фундамента твоей взрослой жизни. Слишком много сомнения в моей голове, которое сложно удержать. И мне никогда не искупиться.

Недоразумение

1

— Нужно хотеть всего, но понемногу, на один процент.

Из всех историй, которые следовало бы рассказать, наверное, только эта оправдает себя в своей глупой попытке найти смысл, но тем и прекрасна жизнь, что ты никогда не ждешь чего-то особенного от конкретного дня, и тем шире улыбка на лице, когда ты вспоминаешь этот манифест, который сам же и создал, и, не явись ты в это вот самое место в этот самый момент, не прояви это глупую настойчивость в одну секунду, что написал бы ты тогда?