Саломея. Образ роковой женщины, которой не было

Вторую «Саломею» Тициан написал в 1550‐х годах, когда был на пике своей художественной карьеры. Размещенная сейчас в Национальном музее Прадо в Мадриде, она также называется «Лавиния в образе Саломеи» – в честь дочери Тициана[112], которая позировала отцу. Танцующая Саломея держит над головой блюдо с головой Крестителя[113]. Она изображена лицом к зрителю, отвернувшейся от головы. Ее лицо, взгляд и губы поразительно чувственны. На ней нет ожерелья, что делает ее плечи и шею открытыми и эротичными. Если воспринимать дочь Тициана как образ творчества, данный в виде Саломеи-палача, это может означать, что искусство смертельно опасно для того, кто ради него живет и отдает ему все, что имеет. Две «Саломеи» Тициана, взятые по отдельности и вместе, богаты такими возможными смыслами.

Эмиль Бернар

В случае с «Саломеей» Эмиля Бернара (1897) не приходится гадать, является ли голова Иоанна Крестителя автопортретом художника, поскольку сам Бернар в скобках к названию указал на это обстоятельство. По композиции и духу картина напоминает ту «Саломею» Тициана, что находится в римской галерее Дориа-Памфили, только без служанки и купидона – их у Бернара нет. Бернар был знаком с творчеством Тициана вообще и с «Саломеей» в частности: в 1893 году он путешествовал по Италии и изучал искусство итальянского Ренессанса.

В поясном портрете работы Бернара взгляд Саломеи направлен на зрителя – в сторону от блюда с головой Крестителя; то, как Саломея держит блюдо, и положение на нем головы Крестителя – все это очень похоже на Тициана. Однако Тицианова Саломея выглядит как ребенок или подросток с невинным взглядом, тогда как Саломея Бернара старше и, несмотря на молодость и красоту, выражение ее лица отмечено душевной зрелостью и невинным его не назовешь[114].

Несмотря на внешние и стилистические отличия картины от любовной портретной живописи XVI века, отсутствие купидона в произведении Бернара указывает на то, что фокус «Саломеи» Бернара – не на «любовной истории». На своей картине Бернар придает свои черты голове Крестителя, лежащей на блюде. Лицо Саломеи у Бернара напоминает его жену-египтянку Ханену (Аннетт) Саати, с которой он обвенчался 1 июля 1894 года в церкви Успения Божией Матери в Каире. О причинах такого изображения можно только догадываться.

Время перед 1897 годом было для Бернара тяжелым. 22 июля 1896 года он с семьей уехал из Каира, где они жили, и поехал в Испанию. Покинуть Египет его заставили несколько причин, в том числе смерть сестры и ее жениха в 1895 году, а также слабое здоровье сына Отси[115].

В конце лета 1896 году семейство поселилось в Гренаде. Затем Бернар тяжело заболел[116]. Ханена с трудом справлялась с обстоятельствами, и Бернару пришлось обратиться за помощью к своей матери, приехавшей в ноябре 1897 года, когда Бернар был при смерти. Мать позаботилась о нем и спасла ему жизнь. К этому времени Эмиль понял, что не имеет ничего общего с женой: ее не интересовало искусство, она была равнодушна к его работе, видя в ней лишь источник дохода. Вероятно, он винил ее и в том, как сложилась обстановка их семейной жизни, которая, несомненно, сделалась для него трудновыносимой. Поэтому картина «Саломея с блюдом», на которой Саломея изображена как Ханена, а он – как Креститель, отражает, возможно, отношение Бернара к жене в то время. Он, похоже, воспринимает ее как губительницу, женщину низменной природы, которой доступны лишь биологическая сторона жизни и размножение, которая отрицает все творческое, духовное и героическое, тем самым разрушая личность художника.

Неудачный опыт жизни с египтянкой, лишенной художественных интересов и талантов, сказался в увлечении Бернара творческими женщинами, такими как Армен Оганян – танцовщица иранского происхождения – и Андреа Фор – музыкант и сестра его друга, поэта Поля Фора. Когда в 1912 году Бернар влюбился в Оганян, он уже разошелся с первой женой Ханеной и жил с Андреа Фор, на которой, впрочем, не был официально женат[117].

В 1914 году Бернар написал другую картину с Саломеей под названием «Танцовщица, или Саломея», и хотя это не совсем автопортрет, но автобиографический аспект там имеется. В качестве натурщицы для танцующей Саломеи Бернар использовал танцовщицу Армен, которая была тогда его любовницей[118]. Название картины отражает бернаровское восприятие Армен как исполнительницы, как личности и его взгляд на их отношения.

Хотя его и привлекали художницы, Бернар был склонен превращать их в служанок, жертвовавших для него своими амбициями. Так случилось и с Андреа, которая была полностью предана ему и готова на все, чтобы удержать рядом с собой. Но не такова была Армен. Она сознавала богатство собственной личности и свои художественные таланты, претендовала на роль единственной возлюбленной Бернара и не желала делить его с другими женщинами[119].

Бернар и Армен были страстно влюблены друг в друга, роман их протекал весьма бурно, и Армен стала музой Эмиля: он рисовал ее более двадцати раз в разных образах. Бернар писал: