Саломея. Образ роковой женщины, которой не было

Известность обоих этих изображений отчасти связана с их описанием и ролью в романе Жориса Карла Гюисманса «Наоборот» («À rebours»). Гюисманс оживляет эти произведения, показывая их через восприятие дез Эссента, главного героя романа и владельца «Явления» и «Саломеи, танцующей перед Иродом». Дез Эссент – эстет, решивший провести жизнь вдали от общества, полагающий, что сможет создать собственный мир, параллельный реальному, не оправдавшему его ожиданий, окружив себя предметами, от которых трепещет его душа. С обоими произведениями у него особые отношения. О «Саломее, танцующей перед Иродом», он говорит:

И вот наконец Гюстав Моро пренебрег евангельским рассказом и представил Саломею в том самом сверхъестественном и необычном виде, в каком она рисовалась дез Эссенту. Нет, это не лицедейка, которая танцем бедер, груди, ляжек, живота заставляет старца исходить от животной страсти и подчиняет его себе. Это уже божество, богиня вечного исступления, вечного сладострастия. Это красавица, каталептический излом тела которой несет в себе проклятие и колдовскую притягательность, – это бездушное, безумное, бесчувственное чудовище, подобно троянской Елене, несущее погибель всякому, кто ее коснется.

Увиденная именно таким образом, Саломея принадлежала уже преданиям Древнего Востока и обособлялась от евангельского образа. Вряд ли ее можно было уподобить великой вавилонской блуднице из Апокалипсиса, хотя и была она так же разряжена, украшена, нарумянена <…>[143].

Еще более поразительно восприятие дез Эссентом «Явления» с парящей в воздухе головой Крестителя, и нельзя лучше завершить разговор о Саломее Моро, чем приведя описание этой картины и производимого ею впечатления, данное Гюисмансом/дез Эссентом: