Самая долгая ночь

Постепенно мир внизу принял более цивилизованный вид. Пол видел движущиеся по дорогам автомобили, обнесенные изгородью дворы, занесенные снегом металлические детские площадки… Преодолевая порывы ветра, самолет постепенно снижался, земля становилась все ближе. Несколько секунд они неслись над мертвым заснеженным полем аэродрома. Шасси коснулось взлетно-посадочной полосы. От удара самолет подскочил. Пол ощущал, как встречный ветер тормозит движение.

За месяц он не получил ни одной весточки из дома, если не считать краткой телеграммы от Дорис, сообщавшей, что 7 декабря Нэт родила девочку, мать и дочь чувствуют себя хорошо. Пол держал в руке телеграмму, и у него тряслись руки. Только в тот момент он осознал, до какой степени волновался. В течение нескольких недель, предшествующих рождению малышки, Полу каждую ночь снились ужасы. Его отец, грозный и угрюмый, перемещался из кошмара в кошмар: швырял в Пола башмаком и орал, чтобы тот прекратил плакать. Иногда снилось, как Нэт засовывает руки в духовку и получает страшные ожоги. Однажды привиделось, как обожженная жена устремляется к нему, а с рук свисают ошметки мяса. Проснувшись, он едва подавил позыв к рвоте. В то утро Мейберри сказал Полу, что у него дерьмовый видок.

Солдаты вскочили со своих мест, желая первыми сойти с самолета. Это было похоже на молчаливое соревнование. Пол, напротив, двигался медленно – не хотелось суетиться. Ситуация, признаться, и без того немного его смущала. Нэт с девочками должны были ожидать в здании аэропорта вместе с небольшой группкой встречающих.

За бортом завывал ветер.

– Господи, – пробурчал мужчина, стоявший в очереди на выход первым.

Ссутулившись от холода, все стояли около трапа, ожидая, когда сгрузят багаж. Пол посмотрел через плечо на огромное окно аэропорта, но в стекле отражался свет, и он не смог различить лиц встречающих. Неприятный комок в желудке сжался еще сильнее. Пол снова вернулся к багажному отсеку и терпеливо ждал, пока выкрикнут его имя.

Потом была неуклюжая проверка бирок с именами пассажиров, а также попытка скрыть радость, когда он наконец обнаружил свою сумку. Пол узнал ее сразу же, как только ее сбросили вниз, но позволил соседу первым взглянуть на бирку с именем и разочарованно выкрикнуть: «Кольер!» Пол закинул багаж на плечо и зашагал к терминалу аэропорта. Ветер так и норовил вырвать у него сумку, старался развернуть его в противоположном направлении, но Кольера не так-то просто сбить с пути. Медленно, тяжело, но уверенно он шел с нелегкой ношей на плече вперед, к своей цели.

– Можешь в такое поверить? – крикнул ему товарищ, когда они входили в здание. – Мы улетели в Арктику, когда весна в Айдахо еще не наступила, а вернулись снова в холод и снег. Это самая длинная и дерьмовая зима в истории мира.

Мужчина, шедший сзади, напомнил всем, чтобы подбирали выражения: скоро они будут среди женщин и детей. Эти слова подогрели нетерпение Пола. Подняв голову, он стал внимательно всматриваться в лица встречающих.

– Пол! – послышалось слева. – Пол!

Он резко развернулся и краем глаза заметил Нэт, которая махала рукой.

– Извините, простите, – рассыпался в извинениях Пол, лавируя между другими военными. Многие пребывали в растерянности, ища глазами родных.

Зацепив плечо какого-то мужчины, Пол снова извинился, выбрался из толпы и очутился рядом со своей семьей.

– Пол!

Сияющая Нэт обвила его руками и радостно прыгнула на грудь, как девятнадцатилетняя девчонка. Он заключил ее в объятия. Волосы щекотали подбородок. Нэт была такой же, какой он ее помнил. Отстранившись, жена посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Ему хотелось поцеловать ее. На протяжении всех этих месяцев он постоянно мечтал о ее милом ротике. Ему хотелось взять ее лицо в свои ладони и, как только они останутся наедине, позволить рукам попутешествовать по телу. Какой смысл в командировках, если, вернувшись, нельзя позволить себе такой малости? Это твое право – стать хотя бы на неделю плохим мальчиком и воплотить в жизнь потаенные фантазии, которые сводят с ума; чувствовать, как кружится голова, когда ты упиваешься всей полнотой власти над ее телом, хотя, возможно, это звучит грубо. Однако Пол вновь вспомнил невероятные разоблачения Ричардса и не смог ее поцеловать. Отпустив Нэт, он сел на корточки перед девочками.

Саманта и Лидди, одетые в пышные, не по сезону платьица, вертелись у его ног. На голове у каждой был огромный бант. Он обнимал и целовал дочерей. Нэт повернулась к матери, взяла у нее небольшой овальный сверточек. Пол совершенно забыл, что увидит здесь миссис Радек.

– Добрый день, Дорис. – Он выпрямился и чмокнул тещу в щеку.

Лицо матери Нэт осталось непроницаемым.

– С возвращением, – произнесла она.

– Это Сэди-Мэй, – сказала Нэт, вручая мужу сверток.

Она приподняла уголок одеяльца, и из-под него показалось спящее личико малышки. Сердце Пола забилось быстрее.

– Сегодня ей исполнилось две недели, – напомнила Нэт.

– Ну здравствуй, – прошептал Пол.