Самая главная тайна

Магда встала, подошла к окну, выглянула во двор — да не просто выглянула, а внимательно огляделась — и только после этого захлопнула створки окна.

— Прикрой дверь поплотнее, Валечка.

В эту минуту Вальке показалось, что она собирается заговорить с ним о Петьке Птице. О чем же, если не о Петьке? Но он ошибся. Магда усадила его на табуретку, сама села на кровать и, помолчав немного, сказала:

— Я была у Валентина Петровича.

— У Марчука?! — полугромко воскликнул Валька. — А его искали.

Магда мгновенно побледнела.

— Кто? — выдохнула она.

— Этот пан историк... Трембач.

— Не может быть! Он знает, что Валентин Петрович жив?

Магда схватила Валькину руку и больно ее сжала.

— Успокойтесь, Магда, — поспешил объяснить Валька, — я ничего ему не сказал.

— Боже мой, что же случилось?

— Вот как все было...

И Валька пересказал Магде весь разговор с директором музея, стараясь не пропустить ни одной значительной подробности. Магда облегченно вздохнула и проговорила:

— Слава богу, он, кажется, только подозревает! У него нет пока никаких фактов. И он, без сомнения, не знает Валентина Петровича!

— Я тоже так думаю. Он подозревает, беспокоится... Но ведь все равно это опасно для Марчука, да, Магда?

— Конечно, опасно, Валечка. Только ничего у этого старого черта не выйдет! — зло проговорила Магда. — Песенка его спета, уж будь уверен. — Потом лицо ее просветлело. — А ты вел себя как молодец! — Она нагнулась, обняла Вальку и поцеловала в лоб.

Валька смутился.

— Ну что это вы...

— Да, да, ты вел себя молодцом! И я тебя очень люблю, Валечка. Жаль, что у меня нет такого братишки!

— И мне жаль, Магда, — невольно признался Валька, опуская глаза.

Магда еще раз обняла его и поцеловала крепче прежнего.

— Валентин Петрович передавал тебе привет и очень, очень благодарил тебя, Валя.

— Благодарил? — краснея, переспросил Валька. — За что?

Магда нахмурила брови и произнесла:

— За книгу, Валечка.

— За книгу? — снова удивился Валька, не понимая еще, что она имеет в виду. — За какую книгу?..

Но вдруг у него промелькнула мысль, от которой его обдало и жаром и холодом. Он взглянул на изголовье кровати, на Магду, опять на изголовье кровати и вскочил с табуретки.

— Да, Валечка, — тихо подтвердила Магда.

— Вы сказали ему о книге?

— Я ее отнесла ему.

— Отнесли?! — вырвалось у Вальки. — Магда! Но как вы могли?..

— Мне нужно поговорить с тобой, — нахмурившись, произнесла Магда. — Извини меня... Садись, пожалуйста. Я виновата, что не сказала тебе об этом, когда уносила книгу. Но я не могла... не имела права не унести ее. Поверь мне, Валя, это было нужно. Книга была нужнее Марчуку, чем тебе и твоим товарищам. Тем более, она никуда не денется. Валентин Петрович вернет ее.

— Но ведь она предназначалась...

Валька осекся. Кому предназначалась книга? Петьке Птице? Мельниковцам? Магда ничего об этом не знала и, по настоянию Петьки, знать не должна. Правда, она догадывалась. Но это она сама догадывалась. Валька же не имел права, да, тоже не имел права говорить Магде о задании, полученном от Петьки Птицы.

И он, повинуясь умоляющему взгляду Магды, опустился на табуретку.

— Повторяю, Валечка, — продолжала Магда, волнуясь, — я поступила по отношению к тебе нечестно. Но если бы ты из-за этого обиделся на меня и даже не пожелал со мной больше разговаривать, я все равно поступила бы так же.

— Почему же? — тихо спросил Валька.

— У тебя... у вас, может быть, игра, а у него...

— А у него?

— У него дело, Валя. Большое важное дело. Оно кровью пахнет, — сказала Магда.

— Кровью пахнет... Да что вы все здесь твердите: кровью пахнет, кровью пахнет! — раздражаясь, воскликнул Валька. — Почему же об этом милиция ничего не знает?

— Тише, Валя, не горячись. Ты пойми меня... Я не знаю, почему не знает милиция, но я верю Валентину Петровичу. Он замечательный человек. Лучше некоторых, уж ты поверь, — добавила Магда, и Валька понял, что она имеет в виду Дементия Александровича. — Может быть, он и делает все для того, чтобы узнала об этом милиция.

Валька ни словом не возразил Магде. Неприятные воспоминания вновь больно задели его. Возможно, Магда права. Слушая ее, Валька опустил голову.

А она прошептала:

— Пан историк во время войны, мне кажется, предавал партизан.

— Вы это точно знаете? — вскинув голову, спросил Валька.

— Мне так кажется... Но я не могу доказать. Я теряюсь... Сейчас пан историк в большом почете у Дементия Александровича. Можно сказать, они друзья. И если дело дойдет до Дементия Александровича, он может заступиться за пана историка.

— Но почему? Это еще неизвестно...

— Вот имению, что неизвестно. Поэтому и надо молчать, Валя. Скоро все прояснится. А книгу... книгу Валентин Петрович вернет, — повторила Магда. — Прочитает и вернет.

— Разве он умеет читать по-польски?

— Умеет, Валя. И по-польски, и по-немецки, и по-английски.

— Кто же он?

— Обыкновенный человек, по-моему. Но хороший. Лучше всех, которых я знала, — с застенчивой улыбкой, смущаясь при этом, призналась Магда. — Он хочет проверить, существует ли в подземелье надпись, о которой написал пан историк. Ведь эту надпись сделал его отец! Мы ему должны помочь, Валя.