Самая главная тайна

Но он ошибся: рук, обхвативших его, было слишком много и они, несомненно, принадлежали не взрослым, а мальчишкам. И, поняв это, Валька успел задержать в горле отчаянный крик страха. Изо рта вылетел лишь звук, похожий на икоту.

— Зажмите ему рот, — раздалась торопливая команда.

Голос был знакомый: многочисленными похитителями, несомненно, командовал Фома. И теперь Валька мог убедиться, что заносчивые слова недоверчивого Петькиного помощника не были пустой угрозой: Владек ловко выследил его и сейчас учинит над ним расправу.

— Не надо зажимать, — отозвался Валька, надеясь в переговорах выиграть время. — Я кричать не стану, хоть до смерти бейте. И вы не поднимайте шума.

— Ну ладно, поверим, — насмешливо согласился Фома. — Только держите его покрепче, чтобы не вырвался: нам с ним надо по душам поговорить.

— Давай поговорим. Но если ты о том же самом, то я сразу скажу: ничего не выйдет, Владек, — предупредил Валька.

— Кладите его, — приказал Фома.

Вальку не очень бережно положили на землю и тотчас же сели на него. По весу Валька определил, что сидят человек пять. Видеть своих похитителей он не мог: лицо его по-прежнему было закрыто какой-то тряпкой.

— Готов ответы давать? — спросил Фома.

— Готов, готов. Может, и ты сядешь на меня для надежности? Пятеро на одного — мало.

После этих слов человека три сразу встали. Фома проговорил, как будто сконфуженный:

— Все-таки придержите его, ему нельзя доверять: вскочит в темноте — и поминай как звали.

— Не бойся, Владек. Что тебе надо?

— Говори, что ты здесь делал?

— Природой любовался.

— Природой? — издевательски переспросил Фома. — Ночью-то?

— А почему бы и нет? Луна светит.

— Я тут сверток обнаружил, — вмешался в разговор один из подручных Фомы.

— Что в свертке?

— Счас. Так. Хлеб. Колбаса. И бутылка. По подозрению, с молоком.

— Пищу кому-то принес! — воскликнул Фома. — Говори: кому? Графской дочке?

— Может, ей. А может, Петьке.

— Не бреши: Петька уехал! Он сдал командование мне.

— Ребята, Владек врет...

— Замолчи, собака! Дайте ему разок, чтобы знал, как командира позорить!

Кто-то сунул Вальке кулаком в бок. Валька охнул от боли и сказал:

— Ребята, вы меня можете избить, только каждый подсудимый имеет право на последнее слово.

— Ну так говори, мы слушаем, — проворчал кто-то.

— Вы называете себя мельниковцами. А я сын капитана Мельникова. Но даже не в этом дело. Неужели вы будете бить лежачего? Все равно как бандиты из-за угла.

— Верно говорит, — опять проворчал тот же самый голос. — Лежачего не бьют — святой закон. Может, ты, Владек, сойдешься с ним один на один?..

— Да. Конечно. Пускай кто кого, — поддержали говорившего и другие.

— Это мы решим, — неуверенно ответил Фома. — Но сначала предъявим ему наш ультиматУм.

— Что, что... ультиматУм? — засмеявшись, перебил его Валька. — Владек, ультимАтум надо говорить. Уль-ти-мА-тум.

— С-собака! — снова выругался уязвленный Фома. — Смажьте его по роже, да хорошенько. Я приказываю!

— Стоять, ни с места! — внезапно раздался приглушенный голос. — Отменяю приказ.

— Петька? Ты?.. — пробормотал ошеломленный Фома.

Валька оттолкнул своих стражей, сдернул с лица тряпку, вскочил и кинулся к Петьке. Фома, наоборот, рванулся прочь, но Петька успел схватить его за руку.

— Стой, Фома, не умеешь командовать — умей ответ держать. По какому праву ты ночью шум поднимаешь? И за что заставляешь бить моего лучшего друга?

— Кого би-ить? — испуганно заныл Владек. — Да я пригрозил только. Никто его бить не собирался. А он сам виноват: строит ученого из себя... Мы тут случайно, можно сказать, встретились.

— Случайная шутка, значит? — Петька толкнул Вальку локтем. — Слышишь, что говорят?

— Ничего себе шуточка, — пробормотал Валька, поглаживая ладонью ушибленный бок. — Налетают, как разбойники, тащат в лес и начинают допрос: кого ждал, кому еду принес?.. Ты не виляй, Владек, говори правду.

— Командир, дело есть, отойдем на минутку.

— Подожди, Фома, это мы еще успеем. Я тебе что говорил? — спросил Петька.

— А что ты мне говорил?

— Я тебе говорил что-нибудь?

— Вообще-то... а что именно?

— Не валяй дурака! — рассердился Петька. — Я тебе говорил, чтобы ты дома сидел и решал задачки, они у тебя плохо получаются, а все остальное чтобы тебя не касалось. Ты же вместо этого засады по ночам устраиваешь.

— Так по ночам же, — попытался отшутиться Фома.

— А что тут такого? Ты же передал ему командование? — вставил один из мельниковцев, видимо, активный сторонник Фомы.

— Кто тебе это сказал? — возмутился Петька.

— Он. Фома.

— Бандит! — Петька схватил Владека за воротник рубашки. — Ты клятву давал?

Фома молчал.

— Он меня из отряда самовольно исключил, вне закона объявил, — сообщил Валька. — И тебя тоже грозился... А ребята, они ему, конечно, поверили.

— Бандит! — гневно повторил Петька и оттолкнул Фому. — Ты не передал мой приказ отряду?

— Какой приказ? Когда? Мы ничего не знаем, — загалдели мельниковцы.

— Никаких сборов и никаких действий до моего возвращения — вот был мой приказ. Фома его не выполнил и, значит, нарушил клятву. Согласны?

— Да. Согласны, — ответили мельниковцы.

— А ты, Фома?