Самая приличная ведьма

Офицер перевернул меня и опять лег рядом. Я же смотрела в небо и как-то не ощущала никакого трепета перед последним вздохом. Напротив, вспомнила, что Тиль останется одна, Уго сразу же изгонят из картины, и жалко их так стало, в носу засвербило, слезы набежали на глаза.

— Вы там плачете что ли? — Ригерлаш привстал, заглядывая мне в лицо. — Избили меня, а плачете вы. Госпожа Беллингслаузе, вы попросту невозможны. Что вообще происходит?

— Вы убьете меня, — я старалась не всхлипывать. — Уго изгоните, а десятая Тиль останется одна.

— Так! — рявкнул Ригерлаш. — Быстро объясните, с чего вы взяли, что вас кто-то собрался убить?

Мне терять уже было нечего, и потому я изложила офицеру все свои умозаключения. Проговаривала их вслух, и какими-то… несущественными они мне стали казаться. Да еще и выражение лица у Ригерлаша стало издевательским, так что заканчивала я свое повествование в полной уверенности, что являюсь дурой.

— Да уж, госпожа Беллингслаузе, в чем меня только не обвиняли, но такого еще не было. Вам удалось стать первой. Извините, конечно, что не оправдал ожиданий, но я не создавал никакого кружка, не убивал всех этих людей и тем более не собирался вредить вам. Хотя очень хотелось, не скрою.

— Тогда развяжите меня.

— А приступ буйства уже прошел?

— Прошел, — недовольно ответила я. Ригерлаш махнул рукой, пробурчал заклинание, и я смогла шевелиться. Села, обхватила колени руками и уставилась на часовню вдалеке, на офицера старалась не смотреть, ибо стыдно было не передать как. На коленке и впрямь оказалась ссадина, а подходящего для излечения зелья не было.

— Как докажете, что не вы убийца?

— У меня имеется алиби на каждое. Причем одно из них обеспечили вы — госпожу Дандендроф убили в тот момент, когда я нянчил вас, спящую из-за заклинания Кромберга.

— Точно, — я поморщилась от досады. — Как я могла забыть?

— Но я считаю, что должен рассказать вам подробности происходящего, иначе наше сотрудничество будет затруднительно.

И Ригерлаш задумчиво потер лоб, словно намекая, какие конкретно мои действия могут помешать сотрудничеству с полицией.

Кружок в Велтоне действительно был. И хоть назывался он не «Против ведьм», но все члены его ратовали за улучшение нравственного облика горожан. Собирали заседания, обсуждали, что они могут сделать для того, чтобы мужчины не употребляли алкоголь, а женшины… Ох, для женщин было много пунктов улучшения нравственного облика, и все их перечислять Ригерлаш не стал. Кружок не столько решал проблемы нравственности, сколько объединял увечных, и, вместо того чтобы бросаться на людей, они проводили свои заседания.

Все шло хорошо, но месяц назад в городе начались убийства. И умирать стали как раз члены этого самого кружка. Сначала его председатель Август Ваг был найден на окраине, аккурат посреди древнего капища, на которое никто уже много лет не заходил; после один из активистов Стефан Рихтер обнаружен был с ведьмовским мешочком в руках, а затем правая рука председателя Угрич Нойнштоль пропал без вести. Патрика Бонке отыскали в моем доме, который тоже принадлежал ведьме, как оказывается, а вот связь Эльзы Дандендроф с проклятым племенем пока отыскать не удавалось.

Ригерлаш привел меня на место убийства, так как полагал, что я почувствую чужую магию, но ничего не вышло, и теперь он хотел сделать новую попытку.

— А при чем здесь Кромберг? — недоумевала я. Ригерлаш хитро взглянул на меня.

— Я и так рассказал много того, о чем вам совсем не стоит знать.

Пока мы шли к часовне, я размышляла, пытаясь собрать воедино то, что рассказал Ригерлаш, и происходящее. Мы уже были здесь, и если следы магии не удалось различить в первые часы после преступления, то предполагать, что можно найти их через больший срок, наивно. А Ригерлаш не производил впечатление наивного человека. Не зря я предположила, что он и есть убийца.

Время близилось к вечеру, и клонящееся к горизонту солнце окрашивало все вокруг в волшебные оттенки. Трава уже желтела, и в заходящем солнце казалась и вовсе покрытой золотыми каплями, а развалины часовни, увитые разросшимся шиповником, были вполне даже живописными. Итак, свежий воздух, хорошие виды, у меня прекрасное платье, но я в компании с самым невыносимым магом на свете собираюсь накладывать проклятие. Казалось бы, все идет так, как и задумывалось, но неожиданно для самой себя я испытала глухое раздражение. Шла позади Ригерлаша и уже у самых стен часовни вдруг необъяснимо сильно захотела пнуть офицера да побольнее. Даже примерилась, как вдруг офицер развернулся и пытливо взглянул на меня.

— Вы тоже это чувствуете?

Я озадачилась этим вопросом и быстро заморгала, будто пытаясь взлететь.

— Вы о чем?

— Мне неожиданно захотелось вас прирезать, хотя, не считая ноющего лба, я был вполне доволен жизнью и точно о вас, как о предполагаемой жертве, не думал.

Мне стало любопытно, о чем же он думал, но сердито отбросила эти мысли и прислушалась к себе.

— Вообще я тоже хотела сделать вам больно, — нехотя призналась я. — Но не уверена, что это наведенное чувство.

Ригерлаш хмыкнул.