Самая простая вещь на свете

Прошло немало времени, прежде чем Любасик смогла занять свое место на Ленинградском шоссе, но только теперь, притопывая каблуками и распахивая шубку, она твердо знала, что это навсегда. Что никогда в жизни не расплатиться ей с этим долгом, что ее будущее и судьба ее семьи целиком и полностью находятся в руках людей расчетливых и жестоких, которые не дадут ей жить, но и умереть тоже не позволят — до тех пор, пока она в состоянии приносить доход. Это открытие не возмутило ее и не вызвало никакого протеста. Она только отметила, что с самого начала неправильно поняла правила игры, после чего решила исправиться и больше никогда не повторять былых ошибок. Ей было жаль денег, которые у нее отобрали таким простым и бесцеремонным способом, поэтому она решила больше не копить и жить в свое удовольствие. Удовольствия эти были нехитрыми — недорогие крикливые тряпки, рестораны, шумные кутежи.

А еще при помощи Илюши Любасик открыла для себя волшебный мир морфия. Долго, очень долго она не хотела притрагиваться к этому зелью. Срабатывал здоровый инстинкт, страх оторваться от реальной жизни и погрузиться в сладкую агонию — мир взлетов, распада и отчаяния, который открылся ее глазам нескончаемой чередой дергающихся тел, лиц с закатившимися глазами и ломок, сопровождавшихся истерическими припадками и мучительными судорогами. Долго, очень долго Люба обходила все это стороной, по краю, пока однажды, поддавшись на ласковый шепот Ильи, не подставила ему руку. Укол оказался больнее, чем она думала, — игла не сразу попала в тонкую вену. Любасик даже застонала от боли.

— Потерпи, потерпи, маленькая моя, — уговаривал ее Илюша, точно так, как тогда, в первый раз, шептал ей на ухо Алексей, лишая невинности. — Потерпи…

Люба не успела заметить, как боль переросла в ощущение немыслимого счастья. Такой всепоглощающей, отчаянной радости, которую нужно было удержать во что бы то ни стало, любой ценой. Сначала это ощущение росло, перекатывалось огромными сытыми волнами, выплескивалось через край, и это длилось долго, очень долго, целую вечность, а потом оно стало убывать, уменьшаться — стремительно, быстро. Любасик старалась ухватить его, остановить, но оно все ускользало и ускользало из ее рук, а потом исчезло совсем, и перед нею разверзлась черная, страшная пропасть, в которую так и тянуло ринуться вниз головой. Но Илюша, как заботливый санитар, всегда подхватывал ее на краю бездны и опять ласково шептал:

— Потерпи, потерпи…

Деньги за использованные наркотики автоматически высчитывались из зарплаты, и Любасик радовалась, что все заботы Илюша взял на себя. Он регулярно посылал деньги маме и Леночке, даже тогда, когда Любасик сама забывала об этом, доставал ей недорогие наряды, приносил спиртное. Она была довольна, ей было хорошо.

— Ну что, девчонки, замерзли? — Илюша подбежал сзади, весь заснеженный, с покрасневшим от мороза носом. — Выпить хотите?

— Да чего пить-то на холоде, — лениво отозвалась высокая крепкая проститутка по кличке Лошадь. — Давай по домам расходиться, в такой колотун все равно ни у кого не встанет.

— Да, Илюш, — поддержали другие, — два часа стоим, хоть бы одна тачка подъехала.

— Ну чего, по домам? — с сомнением пробормотал Илья. — Совсем без выручки расходимся.

— А если мы еще полчасика постоим, то завтра все сляжем. Что, лучше, что ли? — заметила Шонька.

— Да уж, у нас горячий цех, болеть нельзя, — шутливо пригрозил Илья. — Ладно, бабы, давайте сворачиваться, а то я здесь вместе с вами околею, — Илья зазывно махнул рукой и двинулся в сторону парковки, где их дожидалось старое маршрутное такси, на котором девочек развозили по домам.

Проститутки вспорхнули сразу, шумно и весело, как стайка экзотических птиц, и в тот момент, когда они, уже совсем расслабившись, переходили через узкую боковую дорожку, вдруг откуда ни возьмись их ослепил свет фар. Илюша остановился как вкопанный и сделался похож на пинчера, почуявшего близость кошки.

— Давай назад! — скомандовал он. — Клиент пошел.

— Ну, кого еще принесла нелегкая? — заворчали девицы, нехотя разворачиваясь.

— Господи, на тачку-то посмотри, сейчас развалится!

— Да ему самому впору на панель вставать, — хихикнула Коза.

— Цыц! — прикрикнул Илья. — Клиент есть клиент, живо на работу!

Девочки уже издалека принялись шутливо помахивать полами пальто, выражая пренебрежение к ничтожной жалкой «Оке», в которой сидел молодой, слегка смущенный паренек.

— Ой, какой сладенький, — запели проститутки, подойдя поближе, — маленький какой! А ты в детский садик завтра не опоздаешь?

Парень растерянно хлопал глазами. Было видно, что с ним это в первый раз.

— Каравай, каравай, кого хочешь выбирай, — прокричала Лошадь, и девочки разом распахнули пальто.

От неожиданности клиент отпрянул от окна.

— Ой, смотри, испугался, маленький, — продолжала глумиться Лошадь, искоса поглядывая, не идет ли Илья. За такие шутки можно было здорово схлопотать. — Ну что, кого из нас тебе на сладкое? Смотри, какие мы все спеленькие.