«Самая сладкая ложь»

Но Гилад не удостоил майора Толедано ответом. Он прошествовал между расставленными стульями к столу господина директора. В руках он держал несколько толстых папок и коробку из темного пластика.

– Лейтенант Гордон, – снова заговорил Боаз, – это переходит все границы. Вы хотите, чтобы вас вывели отсюда силой?

Гилад, на которого угроза, по-видимому, не подействовала, остановился перед господином директором, положил принесенные вещи на стол и взял под козырек.

– Лейтенант, – сказал господин директор, отвечая на приветствие, – мы вас не ждали, и разрешения на то, чтобы переступать порог этой комнаты, у вас не было. Но, думаю, вы объясните нам, что происходит.

– Сэр, – вежливо ответил Гилад (дышал он часто и, судя по всему, торопился, когда шел в зал заседаний), – я должен сообщить вам кое-что очень важное.

– Важнее, чем заседание закрытого трибунала, лейтенант? – подал голос майор Толедано.

Господин директор осуждающе покачал головой.

– Подождите, майор. Давайте выслушаем лейтенанта.

– Я, – продолжил Гилад, до сих пор пытаясь отдышаться, – обманул должностное лицо, воспользовавшись служебным положением.

– А теперь немного поподробнее, лейтенант, будьте так добры, – сказал господин директор.

– Я присутствовал при обыске сейфа капитана Землянских в его офисе. Уполномоченный офицер достал оттуда все, кроме того, что сейчас лежит на вашем столе. Я сказал, что это принадлежит мне. Я солгал. Это вещи капитана Землянских. Он просил забрать их до того, как его арестовали, но майор Толедано запретил ему что-либо доставать из сейфа.

– То есть, вы забрали документы из сейфа в тот момент, когда уполномоченный офицер проводил обыск?

– Нет, сэр. Полчаса назад я лично открыл его и достал документы.

Воцарившееся в комнате молчание нарушил Константин.

– Я сообщил уполномоченному офицеру шифр сейфа. Он передал вам его, лейтенант?

– Нет. Я взломал шифр.

– Как вам удалось взломать тройной шифр за пятнадцать минут?

– Вы часто открывали его при мне, и я знал две первые комбинации. Третью я угадал. Это дата рождения вашей бывшей жены и дата вашей свадьбы.

Константин откинулся в кресле и посмотрел на господина директора. Тот несколько секунд сосредоточенно молчал.

– Я не одобряю ваш поступок, лейтенант, – сказал он. – Он выглядит еще более непристойно в свете того, что вы теперь занимаете пост главного аналитика. А теперь, капитан, – повернулся он к Константину, – объясните мне, почему ваш бывший консультант позволяет себе открывать ваш личный сейф, да еще таким варварским способом.

И господин директор кивнул, приглашая обвиняемого подойти к столу.
Константин открыл одну из папок.

– Здесь вы можете найти нашу переписку с Мустафой, от первого до последнего письма. Также в этой папке есть письма Мустафы и «комиссара» Бен Шаббата. Они долго общались, и общение это продолжалось до самой смерти Ицхака. Контактировали они часто и были близко знакомы. «Комиссар» Бен Шаббат продавал Мустафе информацию. Когда Мустафа понял, что «комиссар» хочет превратить это сотрудничество в выгодную только для него, Ицхака, сделку, он решил убрать его. Что и сделал в тот знаменательный вечер. Все это можно узнать, прочитав письма. А если вас это не убедит, то можно обратиться ко второй папке. Тут есть подробная информация о состоянии банковского счета «комиссара» Бен Шаббата, а также документы, связанные с финансами: чеки, расписки, договора. Кроме всего прочего, здесь есть информация о полетах «комиссара» в Дамаск и информация о встречах с Мустафой.

Воспользовавшись очередной паузой, господин директор начал перебирать содержимое второй папки.

– Откуда у вас это, капитан?

– Эти документы получены мной от самого Мустафы, лично. Мной получено и кое-что еще. – Константин кивнул на коробку. – Здесь несколько жестких дисков – это вся база данных группировки «37». Вы можете просмотреть их, воспользовавшись одним из компьютеров в комнате связи – главный программист с радостью согласится вам помочь.

Теперь даже сидевший спокойно майор Толедано вскочил и подошел к столу, разглядывая содержимое коробки.

– Вот это да! – воскликнул он. – Константин, да ты ведь… – Он развел руками, не находя других слов.