«Самая сладкая ложь»

… Боаз изучал принесенные документы и поглядывал на Константина, который сидел напротив него и набрасывал что-то на клочке бумаги. Майор Толедано в очередной раз безмолвно удивлялся выдержке коллеги – бледный, с темными кругами под глазами, он выглядел совершенно измотанным, но держался, как всегда, подчеркнуто вежливо, не сутулился и ни одним взглядом или жестом не выдавал своего внутреннего состояния. А внутреннее состояние его оставляло желать лучшего, в этом Боаз был уверен.

– Впервые вижу, чтобы кто-то сидел напротив меня в комнате для допросов и выглядел бы таким спокойным, – заметил майор Толедано. – Спорт помогает держать себя в тонусе?

– Да, – кивнул Константин. – Жаль, что в обычное время я не уделяю ему много времени. Содержимое моего сейфа уже изучили, как я понимаю?

– Мы не нашли там ровным счетом ничего интересного и полезного. Пара конвертов с деловой перепиской и другие ненужные бумаги. – Боаз отложил документы, которые он держал в руках. – Послушай, Константин. Я не знаю, о чем мы с тобой будем разговаривать. Я долго думал о том, какие темы я буду поднимать на допросе, пытался составить какой-то план, но у меня ничего не получилось. Не буду говорить о том, что я сейчас чувствую. Не буду говорить и о том, что я успел передумать за эту неделю. Я пытался осознать, как ты, именно ты и никто другой, оказался на этом месте. Я хочу спросить у тебя вот что: как у тебя хватило наглости делать все это и смотреть всем в глаза?

Константин продолжал рисовать.

– Иногда люди совершают какие-то поступки, майор, потому что они верят в правильность своих намерений. Они верят в то, что эти поступки, пусть даже и не совсем законные, прольют на что-то свет, кому-то помогут, что-то решат или же откроют путь чему-то новому. Человек не может жить без веры. Ему обязательно нужно во что-то верить. Вера – это пристань. Человек живет, верит и знает, что при желании он сможет у этой пристани отдохнуть. Иногда вера эта оказывается ложной, а иногда нет. Ну, а иногда вера не открывает своего истинного лица. Так сказать, ждет своего часа.

Боаз сцепил пальцы.

– И какое же отношение это имеет к нашему разговору? – спросил он.

– Ровным счетом никакого. Потому что, как я уже сказал, я не имею отношения к передаче информации Мустафе. По крайней мере, в том смысле, в котором ты это понимаешь.

Майор Толедано бросил на стол папку и поднялся.

– Лжец! – крикнул он. – Какого черта ты лжешь сейчас, когда уже все ясно?! Или ты думаешь, что у тебя и на этот раз получится выйти сухим из воды?!

Константин сделал успокаивающий жест рукой, на миг оторвавшись от рисунка, и снова вернулся к работе.

– Да, я передавал Мустафе сведения, и не раз, – продолжил он спокойно. – Иногда это были важные сведения. Иногда эти сведения могли поставить под угрозу человеческие жизни. Но это не связано с планами операций и списками сотрудников, которые передавал Мустафе информатор.

– А с чем это связано?

– С тем, что ты нашел в моем сейфе.

– Там ничего не было! Или я должен перечитывать твои деловые письма?!

Константин пожал плечами и отложил ручку.

– Если вы так настаиваете, майор, пусть будет так.

– Хватит темнить, – сказал Боаз твердо. – Я уже сказал, что на этот раз тебе меня не обхитрить!

– По-моему, на данный момент темнишь ты, – возразил Константин. – Я прекрасно знаю, что лежало у меня в сейфе.

Боаз взъерошил волосы.

– Мы ничего там не нашли, Константин, – сказал он. – И это только доказывает тот факт, что выдвинутое против тебя обвинение в полной мере соответствует действительности. А теперь расскажи мне – обещаю, это не выйдет за пределы этой комнаты. Ты убил Ицхака?

Константин поднял на него глаза и улыбнулся.

– Давайте послушаем ваше мнение на этот счет, майор.

– Я уже говорил, что я думаю по этому поводу. Но я хочу услышать от тебя правду. Сейчас это уже ничего не изменит, и ты все равно отправишься в тюрьму.

Константин остановил собеседника жестом.