Самая страшная книга 2025

У Кристины были красивые родители, от которых вкусно пахло. Ее забирали домой на машине, и в ее рюкзаке было всегда много конфет. Раньше Андрюшка никогда не пробовал конфет, а Кристина его угощала. Было вкусно, хотя Витёк был лучше. И котенок. Котенок был лучше всего, хотя воспоминание о нем до сих пор отдавалось болью где-то в груди.

Вечером накануне дня, когда Андрюшка решил стать Кристиной, он не стал ужинать. Папу Витька он высосал за компьютером. С монитора неслись вопли и автоматная очередь – команда папы Витька убивала монстров уже без него. Сам папа Витька не кричал. Просто не успел. Он был не очень вкусный, с привкусом тревоги и нервного истощения.

А вот мама Витька что-то почувствовала. Женщины такие чувствительные! Вот и Андрюшкина мама такая. Чувствительная. Нежная. И только таблетки ей помогают притуплять эти чувства. У мамы Витька таблеток не было.

Андрюшка догнал ее в прихожей. Прыгнул с разбегу на нее со спины, облепляя руками и ногами, когда она пыталась натянуть сапог. Сапог не поддавался, а вот голая шея, на которой от пота прилип завиток волос, поддалась сразу. Более тонкая кожа, приятный запах и кисловатый привкус ужаса. Андрюшка был рад, что избавил их от страданий по Витьку, но куда больше рад, что сделал это вечером.

Утром ему не хватило бы сил еще и на Кристину.

Очень хотелось домой. К своим маме и папе. Но Андрюшка не смел. Не в этом обличье. Может, позже? Андрюшка забрался в кровать и укрылся одеялом. Они с Кристиной придут к его родителям. Мама будет рада. Она ведь хотела дочку…

Прекрасно выспавшийся Андрюшка усадил оболочки родителей Витька рядом на диван. Положил их ладони одну на другую. Полюбовался. Люди в кино часто сидят так. Родители Андрюшки так не сидели никогда. Кто знает, возможно, однажды все изменится.

В этот день в школе Андрюшка был как на иголках. Может, из-за сохнущей кожи, которую он не намазал кремом.

Дождавшись большой перемены, когда все бегут в столовую или буфет, он пошел за Кристиной в туалет. Девчонки вечно ходят туда парочками или большими стайками, но его Кристина не такая. Это еще одна причина, почему он выбрал ее.

В этом самом дальнем туалете девочек омерзительно пахло, даже хуже, чем в туалете мальчиков. Один унитаз тек, кажется, в него набросали бумаги и чего-то еще. Андрюшка поморщился, но не отвел взгляда от Кристины, за которой шел.

Она как-то почувствовала его шаги, хотя Андрюшка двигался очень тихо. Замерла, не поворачиваясь ни к нему, ни к зеркалу. Может, краем глаза увидела отражение? Кто знает.

– Ты меня убьешь?

Тихо-тихо, только острый слух Андрюшки позволил ему расслышать Кристину. И Андрюшка мог мамой поклясться, что в ее голосе была толика облегчения. Словно Кристина с самого рождения знала, что ее убьют, и уже очень устала ждать и бояться.

Андрюшке не хотелось, чтобы ей было страшно. Он скользнул к ней, хотя от этого движения у него в нескольких местах отвалилась сухая кожа и темными заплатками накрыла грязный мокрый пол.

– Не бойся, – попросил он так ласково, как мог, и Кристина повернулась к нему. Андрюшке недавно исполнилось десять, но он смотрел много фильмов.

Кристина, наверное, тоже. Ей ведь было уже тринадцать. Или всего тринадцать?

Андрюшка накрыл чужими ладонями ее скрытые тоненькой блузкой и лифчиком маленькие грудки и добавил совсем тихо:

– Закрой глаза.

Он поцеловал ее почти по-настоящему, медленно смакуя ее жизнь, хотя уже прозвенел звонок и времени совсем не оставалось. А потом спешно совал одежду Витька в пакет и в мусорное ведро. А вот остатки сухой кожи пришлось совать в рот и пытаться проглотить.

Он ползал на новеньких Кристининых коленях в чистеньких колготках и подбирал лоскуты кожи, пихая их в рот. Кожа была совсем сухая и отдавала ароматными кремами.

Ничего удивительного не было в том, что, когда через несколько минут после начала урока старшеклассницы забрели в туалет попарить и подкрасить губы, они обнаружили Андрюшку-Кристину, склонившегося над унитазом, – его безудержно рвало.

Медпункт.

Вызов родителей.

Никто не видел ничего, что не готов был видеть, и никто не потерял Витька. Андрюшка не зря озаботился тем, чтобы отключить телефоны его родителей и закрыть дверь. Вскрывать же квартиру, из которой не пахло ничем ужасным, по закону были не должны. Так писали в новостях, и Андрюшка им верил.

За Кристиной по вызову медсестры из медпункта приехали родители. А в автомобиле, где вкусно пахло теплой кожей и модным освежителем, Андрюшка убедился в том, что уже подозревал: Кристину били.

Он получил больно по рукам, а еще по губам – из-за того, что его рвало.

Этого Андрюшка понять никак не мог. Его никогда не били просто так. Мама хотела его убить, она душила, топила и травила его – это были их маленькие тайны, только для них двоих. Но никогда не била. Она знала, что он не виноват, что он такой.

Из-за этого Андрюшка сорвался. Ему было жаль себя и жаль Кристину. Что толку в конфетах и машине, если губы горят от удара ладонью, а пальцы чешутся и только начавшая прилипать кожа едва не отслаивается?