Самец причесанный

Игрр, медикус. Удивленный

Несмотря на серое от потери крови лицо и ворох тряпок, в которые ее замотали, я узнал раненую. Касиния, она же «штангистка», избивавшая меня в храме, а после хотевшая меня зарезать. В спальне принцепса она едва не выпустила мне кишки. Лиона помешала…

Касиния меня узнала. Гримаса исказила ее лицо. Я склонился над раненой. Так, руки и ноги замотаны, бинты пропитаны кровью, но на туловище повязок нет, следовательно, нет и проникающих в грудную и брюшную полости ранений. На Касинии наверняка была лорика. Не так страшно, как меня уверяли.

– Стол! – велел я сопровождавшим меня воинам из городской стражи. – Кипяченую воду, уксус, чистые бинты и нитки. И еще деревяшку – вот такую! – я показал пальцами.

– Деревяшку зачем? – удивилась немолодая тетка в залатанной тунике.

– Она будет ее грызть! – я указал на Касинию…

Деревяшку «штангистка» выплюнула, когда спина моя совсем занемела. Касинию словно пропустили через шнек комбайна. Раны рубленые и колотые, от мечей, наконечников копий, стрел… Число наложенных мной швов шло на десятки. А она в таком состоянии ухитрилась взобраться на стену. Зверюга! Если выживет, будет вся в шрамах. После чего ею только детей пугать.

Несмотря на дикую боль, Касиния сознание не теряла. Кряхтела, мычала, дергалась, но не сводила с меня глаз. Ну, да, пришлый пришел ее зарезать! А то сама бы не сдохла! Мне стоило покачать головой – безнадежно – и уйти. Умерла бы от заражения и потери крови. Почему взялся ее спасать, я сам не понимал и злился.

Закончив, я достал из сумки горный воск. Глаза Касинии стали большими. Догадалась. Вита, если узнает, меня убьет. Она до сих пор с содроганием говорит о Касинии. Я отломил кусочек величиной с ноготь и поднес его ко рту раненой. Она выхватила его из моих пальцев, едва не откусив их. Жить хочет, зараза!

– Вот еще!

Я вложил второй кусок, величиной с палец, ей в ладонь. Она сжала его в кулаке – не отберешь!

– Перенесите ее на нары! – велел я наблюдавшим за нами воинам. – Она потеряла много крови, поэтому захочет пить. Давайте вволю. Хорошо бы красное вино…

Я подумал и достал из кошелька золотой. Немолодая тетка протянула ладонь и поклонилась.

– Спасибо, господин! Нам не на что купить Касинии вина. Жалованья не платят с лета. Префект говорит: Рома задерживает деньги.

– Купите курицу и сварите. Курицу съешьте сами отвар дайте ей!

Я повернулся и, не слушая слов благодарности, вышел из казармы. Так, куда теперь? К Касинии меня отвели сразу от ворот. Где расположились Вита с семейством? Ладно, найдем! Малакка не больно большая…

Я не успел додумать, как увидел скачущую всадницу. Она подлетела, и я узнал Лолу.

– Игрр! – закричала она, осаживая коня. – Амага! Ее убивают!

– Где? – воскликнул я.

– За стенами! Пришли местные воины…

– Слезай!

Лола скользнула на брусчатку.

– Найди Валерию и сообщи! – прокричал я и ударил в бока лошади сапогами.

Амагу и ее сарм я нашел за воротами, к счастью, пока живыми. Однако убивать их собирались. Девочки, сгрудившись вокруг «звездочки», держали оружие наготове. Напротив, закрывшись щитами и ощетинившись пилумами, застыл строй местных воинов. Прозвучит команда, и пилумы полетят в моих сарм…

– Прекратить! – заорал я, направляя коня в просвет между противниками. – Что тут, на хрен, происходит?

– Ты кто такой? – выкрикнули из-за щитов.

– Игорь Овсянников, сенатор Ромы! – рявкнул я. – Не видишь? – Я ткнул пальцем в багряную полосу на своей тунике.

Еще на пути к Малакке Валерия озаботилась моим внешним видом. Девчонки нашили на обычную тунику полосу ткани, выкроенную из плаща претория. Валерия обещала раздобыть в Малакке красные сапоги и тогу и тем самым завершить облачение. Ходить, завернутым в одеяло, мне не улыбалось, только куда деваться? В Роме, как и у нас, встречают по одежке. Вот и сейчас правило сработало. Щиты раздвинулись, и ко мне вышла женщина с лисьим лицом.

– Я Цецилия, квестор Малакки, – представилась, поклонившись. – Нашим воинам нечего есть. А эта наглая сарма, – она ткнула в Амагу, – не дает нам овец! Более того, угрожает оружием! Да кто она такая?!

– Она, – сказал я, сдерживая гнев, – ауксилий претория, как и ее воины. Сегодня мы сняли осаду с Малакки. Если б не Амага, вы бы тут сдохли. В награду ей пообещали стада. Это ее добыча! Почему она должна ее отдавать? Если твои воины хотят есть, купи им мяса.

– Казна города пуста! – возразила Цецилия.

Я присмотрелся. Бедной городской квестор не выглядела. Туника из тонкого сукна, новенькие сапоги. Да и рожа сытая.

– А это что? – я ткнул пальцем в кошель на ее поясе.

– Это… – квестор смутилась, и я понял, что попал в точку. – Мои личные деньги.

– Так купи на них! После возместишь из казны. Или в Малакке так не принято?