Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Вана звали Чан <иногда называют Поджан>. Ввиду утраты государства у него не было посмертного имени (си). Он был сыном вана Тэяна[379] — младшего брата вана Конму (Ённю)[380]. В двадцать пятом году правления вана Конму Кэсомун убил вана, а на престол возвел Чана. [В этом году] Силла, готовясь к нападению на Пэкче, прислала Ким Чхунчху, чтобы просить военной [поддержки], но не было дано согласия[381].

Во втором году (643 г.)

Весной, в первом месяце, [ван] возвел [своего] отца в [звание] вана. [Тогда же] отправлен посол в [государство] Тан с поклоном и подношениями. В третьем месяце [Кэ]сомун обратился к вану со словами: «Три вероучения подобны треножнику, и, если не будет хватать одной [ноги], не сможет [устоять котел]. Сейчас процветают два учения — Конфуция и Будды, но не получило расцвета учение о дао, поэтому нельзя сказать, что мы располагаем искусством постижения всеобщего закона (дао). Нижайше /572/ прошу отправить посла в Тан[ское государство] за учением о дао, чтобы обучить людей [нашего] государства». Великий ван полностью согласился с этим и обратился к императору с посланием, изложив в нем [свою] просьбу. [Затем] Тай-цзун прислал восемь даосских проповедников — Шу Да и других, а также пожаловал в дар Дао дэ цзин Лао-цзы. Ван был очень доволен и предоставил в их распоряжение храм.

В повторном шестом месяце танский [император] Тай-цзун сказал [своим приближенным]: «Кэсомун убил своего государя и единовластно правит страной, и поистине это нельзя терпеть! [Хотя] сейчас нетрудно будет взять его [нашими] военными силами, но мы не хотим беспокоить [свой] народ, а посему я решил: пусть кидани и мохэсцы усмирят его. Что [вы думаете об этом]?» Чжансунь Уцзи ответил: «Кэсомун сам знает, какое тяжкое за ним преступление, и боится кары со стороны Великого государства (Китая), поэтому он серьезно подготовился к обороне. Вашему величеству пока следовало бы сокрыть [чувства] и терпеть его (Кэсомуна). А когда он почувствует себя спокойнее и станет надменным и ленивым, все глубже погрязая в своих злодеяниях, [тогда] будет самое время покарать его». Император сказал: «Хорошо» — и направил посла с верительной грамотой, чтобы совершить церемонии утверждения нового вана. Указ [императора] гласил: «Обычай заботиться о дальних [соседях] был добрым законом предшествующих государей, а принцип наследования [престола] является старинным установлением многих поколений. Когурёский ван Чан [обладает] прекрасными способностями и светлым умом, его познания о мире /573/ обширны и правильны, [он] рано постиг этикет и вероучения, [нам] известно о его добродетелях и справедливости. Ранее, унаследовав обязанности окраинного [вассала], [он] прежде всего проявил искренность и добрую волю, поэтому должно возвысить его чином и назначением в соответствии с установившимися обычаями, [а посему] можно [жаловать титулом] главы государства, князя Ляодунского округа, вана Когурё».

Осенью, в девятом месяце, [ван] Силла отправил посла в [государство] Тан с жалобой: «Пэкче, напав [на нас], захватило более 40 наших крепостей[382], а теперь снова сговаривается с Когурё, чтобы объединить свои армии и отрезать [нам] дорогу ко двору [императора]»[383]. [Он] просил помочь войсками.

В пятнадцатый день [этого месяца] ночь была светлая, но не было видно луны, а множество звезд падало на западе.

В третьем году (644 г.)