Самое необходимое

Она не знала, что послужило причиной такой чудесной перемены в ее муже, и ей было на это наплевать. Она лишь хотела наслаждаться этим и надеяться, что так теперь будет всегда.

— Все нормально, Миртл? — спросил Китон, отрываясь от тарелки и усердно вытирая лицо салфеткой.

Она робко потянулась через стол и дотронулась до его Руки.

— Все хорошо. Все просто... просто чудесно.

Ей пришлось убрать руку, чтобы быстро вытереть салфеткой глаза.

2

Китон продолжал вгрызаться в свой бифштекс, или как там его называют лягушатники, с большим аппетитом. Причина его радости была проста. Каждая лошадь, которую он отметил вчера днем с помощью «Выигрышного билетика», пришла первой на скачках вечером. Даже Малабар со ставками тридцать к одному в десятом заезде. Возвращаясь в Касл-Рок, он словно не катил по шоссе, а плыл по воздуху. Карманы его плаща были набиты деньгами — он выиграл чуть больше восемнадцати тысяч долларов. Его букмекер, наверно, до сих пор гадает, куда пойдут эти деньги, но так никогда и не узнает. Это знал Китон; все деньги хранились в целости в дальнем углу кладовки при его кабинете. Они лежали в конверте. Конверт лежал в коробке от «Выигрышного билетика», рядом с драгоценной игрушкой.

Впервые за много месяцев он хорошо выспался, а когда проснулся, в мозгу у него забрезжила одна мыслишка насчет аудиторской проверки. Идея, конечно, не фонтан, но все же лучше тьмы египетской, сгустившейся в его голове с тех пор, как пришло то ужасное последнее письмо. Казалось, все, что ему было нужно, чтобы сдвинуть свои мозги с нейтралки, это один крупный выигрыш на бегах.

Он, конечно, не сможет полностью отыграться до того, как прозвенит последний звонок, это ясно. Прежде всего Люистонские скачки — единственный ипподром, где весь осенний сезон бега проводятся ежевечерне, и при любом раскладе урожай тут не может быть особенно велик. Он мог поездить по местным окружным ярмаркам и сорвать на тамошних бегах несколько тысяч, но этого тоже не хватит. Кроме того, даже на ипподроме он не мог рисковать, выигрывая много вечеров подряд. Его букмекер начнет беспокоиться, а потом вообще откажется принимать ставки.

Но Китон пришел к выводу, что сможет отыграться хотя бы частично и уменьшить таким образом сумму недостачи. Также он мог придумать легенду. Какой-нибудь проект, который не удался. Ужасная ошибка, но... он взял за нее на себя полную ответственность и теперь расплачивается. Он может указать на то, что по-настоящему нечестный человек в его положении мог бы присвоить себе гораздо больше средств из городской казны — намного больше, чем он, — а потом сбежать в такое местечко (солнечное местечко, где полно пальм, песчаных пляжей и молоденьких девочек в бикини), откуда добиться выдачи весьма трудно, а то и вовсе невозможно.

Подобно Христу, он может призвать тех, кто сам без греха, первыми бросить в него камень. Это должно заставить их повременить. Если среди них найдется такой чистоплюй, который ни разу не запускал лапы в пирог штата, Китон согласится съесть его трусы. Без соли.

Им придется дать ему время. Теперь, когда он нашел в себе силы справиться с истерикой и как следует обдумать ситуацию, он был почти уверен, что придется. В конце концов они ведь тоже политики. И они должны понимать, что у прессы останется еще много чернил и перьев после того, как они покончат с Дэном Китоном, и для них — стражей общественного достояния. Они должны знать, какие подробности всплывут на волне публичного расследования или даже (упаси, Господи) процесса о растрате. Например, вопросы о том, как долго — за отчетный период, джентльмены, — продолжалась скромная деятельность мистера Китона с финансами? И как получилось, что налоговое бюро штата не почуяло запах жареного еще гораздо раньше? Весьма неприятные вопросы для честолюбивых и амбициозных людей.

Он верил, что сумеет вывернуться. Гарантий — никаких, но в принципе возможно.

И все это благодаря мистеру Гонту.

Господи, как же он любил Лиланда Гонта!

— Дэнфорт? — робко обратилась к нему Миртл.

— М-мм? — поднял он на нее взгляд.

— Это мой самый лучший день за последние много лет. Я просто хочу, чтобы ты знал... Я так благодарна тебе за то, что провела этот день с тобой.

— А-а! — сказал он. С ним произошла странная штука: какое-то мгновение он никак не мог вспомнить имя женщины, сидящей напротив. — Ну... Миртл, мне тоже было очень приятно.

— Ты поедешь на скачки сегодня вечером?

— Нет, — сказал он. — Пожалуй, сегодня я останусь дома.

— Это просто чудесно, — сказала она. Ей показалось это столь восхитительным, что она опять была вынуждена промокнуть глаза салфеткой.

Он улыбнулся ей — не той своей прежней ласковой улыбкой, которой когда-то сумел завоевать ее расположение и любовь, но довольно похожей.

— Слушай, Миртл! Хочешь десерт? — и подмигнул игриво.

Она хихикнула и махнула на него салфеткой:

— Ах ты-ы-ы!..

3