Самое необходимое

Они поторговались. И в результате Рикки Биссонетт купил семьдесят два порнографических снимка за тридцать шесть долларов и... эту маленькую шутку.

Сгибаясь, он перебежал лужайку перед пасторским домиком, на мгновение укрылся в тени крыльца и, убедившись, что никто за ним не следит, поднялся по ступенькам. Из заднего кармана он достал белую карточку, открыл щель для почты, просунул туда карточку и кончиками пальцев придержал крышку прорези, чтобы она не щелкнула, когда закрывалась. Потом съехал по перилам крыльца и бегом пересек лужайку в обратном направлении. У него были большие планы на два или три часа темноты, еще остававшиеся до рассвета этого понедельника; в них входили семьдесят две фотографии и большая бутылка «Джергенс» — лосьона для рук.

Карточка, словно большой белый мотылек, спланировала из щели для почты на коврик в прихожей пасторского домика и приземлилась кверху текстом следующего содержания:

Ну, здорово, ты, драная баптистская крыса. Мы хотим сказать тебе, чтобы ты перестал мутить воду насчет нашей Ночи Казино. Мы собираемся просто немного поразвлечься, а тебя никто не трогает. Как бы там пи бычо, мы, Истинные Католики, устали от твоей баптистской мути. Мы прекрасно знаем, что все вы, баптисты, вонючие козлы и жополизы. Но вот ЭТО ты лучше как следует заруби себе па носу, твое преподобие Уилли Пароход: если ты не прекратишь совать свой нос в наши дела, мы напустим такую вонь на тебя и всех твоих дружков-жополизов, что вы будете ВОНЯТЬ ВЕЧНО!

Оставь пас в покое, баптистская крыса, или ЗДОРОВО ПОЖАЛЕЕШЬ, СУКИН ТЫ СЫН.

«Просто Предупреждение» от ИСТИННЫХ КАТОЛИКОВ КАСЛ-РОКА.

Его преподобие Роуз обнаружил записку, когда спустился вниз в халате за утренней газетой. Его реакцию, наверно, лучше просто вообразить, чем пытаться описывать.

10

Заведя руки за спину, Лиланд Гонт стоял у окна в передней комнате, помещавшейся над «Самым необходимым», и смотрел на город Касл-Рок.

От вида четырехкомнатной квартиры Гонта у всякого из горожан глаза бы полезли на лоб, поскольку в ней ничего не было — вообще ничего. Ни кровати, ни светильника, ни единого стула. Шкафы стояли открытыми и пустыми. Только комки пыли лениво перекатывались по голому, без всяких ковров полу под слабым сквознячком, продувавшим помещение на уровне щиколоток. Единственной деталью интерьера, если можно так выразиться, было обрамление окон; уютные домашние занавески. Они были видны даже с улицы.

Город спал. В магазинах было темно, в домах тоже, светилась только мигалка на перекрестке Мейн-стрит и Уотермилл-лейн, моргающая сонными желтыми вспышками. Гонт оглядывал город нежным и ласковым взглядом. Пока еще город не принадлежал ему, но это пока. Он уже наложил на него свою лапу. Они еще не знают этого, но... узнают. И скоро.

Большое Открытие прошло очень-очень неплохо.

Мистер Гонт считал себя электриком человеческой души. В маленьком городишке вроде Касл-Рока все распределительные коробки располагались впритык друг к другу; а потому все, что нужно было сделать, — это открыть коробки и... только переставлять провода. Замкнуть Уилму Джерзик на Нетти Кобб, воспользовавшись проводами из двух других распределительных коробок — какого-нибудь паренька вроде Брайана Раска и, скажем, пьяницы наподобие Хью Приста. Точно так же замыкаешь и других — Зануду Китона на Норриса Риджвика, Фрэнка Джуэтта на Джорджа Нельсона, Салли Ратклифф на Лестера Пратта.

На каком-то этапе следует проверить одно из таких замыканий, просто чтобы убедиться, что все работает правильно, как он сделал сегодня, — а потом лежишь себе тихо и время от времени посылаешь разряд по цепям, чтобы было нескучно. Чтобы было горячо. Но в большинстве случаев просто лежишь тихо, пока все не сделано, а потом... врубаешь ток.

На всю катушку...

Весь — сразу.

И все, что здесь нужно, это понимание человеческой природы и...

— Разумеется, по-настоящему это вопрос спроса и предложения, — промурлыкал Лиланд Гонт, глядя на засыпающий город.

А почему? Ну... да просто потому. Просто потому...