Самое необходимое

— Да, в рамках программы ПД[16] и в День закона о безопасности, — сказал Алан. Он попытался перебрать в памяти семьи с детьми, живущие в соседних кварталах с Джерзиками и Мислабурски. Если Джилл Мислабурски его узнала, но не помнит имени, это скорее всего означает, что мальчишка живет за углом или, быть может, на Понд-стрит. Алан быстро записал на листке клейкой бумаги: «Де-Луас, Раск, Беллингем». Вероятно, были и другие семьи с детишками этого возраста, которые он сразу не мог припомнить, но для начала сгодятся и эти три. Опрос соседей почти наверняка позволит найти парня.

— Джилл знает, в какое время она слышала грохот и видела мальчика? — спросил он.

— Она не уверена, но думает, что после одиннадцати.

— Значит, это не ссора Джерзиков, потому что Уилма была на мессе.

— В точку.

— Стало быть, это наш дискобол.

— И это в точку.

— Генри, это действительно в точку.

— Два из трех — да. Еще один, и — ты выиграл тостер.

— Интересно, мальчишка видел, кто это был?

— Вообще-то при обычных обстоятельствах я бы сказал: «Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой», — но дамочка Мислабурски говорит, что он был напуган, поэтому, может, и видел. Если он и вправду видел подозреваемого, ставлю пару пива, что это была не Нетти Кобб. Слушай, ковбой, по-моему, кто-то натравил их друг на дружку и, может, ради всего случившегося. Именно ради этого.

Однако Алан, знавший город куда лучше, чем Генри, счел это предположение фантастическим.

— Может, парнишка сделал это сам, — сказал он. — Может, потому-то он и выглядел напуганным. Что, если мы имеем дело с обыкновенным детским вандализмом?

— В мире, где правит бал Майкл Джексон и козел вроде Акселя Роуза, полагаю, все возможно, — буркнул Генри. — Но, знаешь, я бы куда охотнее принял версию вандализма, если бы парню было лет шестнадцать.

— Это верно, — согласился Алан.

— И к чему вообще сейчас гадать, если ты можешь отыскать мальчишку. А ты можешь это сделать, не так ли?

— Я почти уверен, что да. Но я бы хотел дождаться, когда в школе кончатся уроки, если ты не против. Ты же сам говорил — не стоит его пугать.

— Я — за. Обе дамы никуда уже не денутся, разве что в землю. Тут вокруг полно репортеров, но они доставляют лишь мелкие неприятности — я отмахиваюсь от них как от мух.

Алан выглянул из окна как раз вовремя, чтобы заметить автобус телевизионщиков, медленно проезжавший мимо, видно, он направлялся к главному входу в здание суда за углом.

— Ага, они уже здесь, — сказал он.

— Можешь позвонить мне около пяти?

— Около четырех, — ответил Алан. — Спасибо, Генри.

— Не за что, — сказал Генри Пейтон и повесил трубку.

Первым побуждением Алана было отыскать Норриса

Риджвика и рассказать ему обо всем — что-что, а слушатель из Норриса отменный. Потом он вспомнил, что Норрис скорее всего торчит посреди Касл-Лейка, сжимая в руках свою новую удочку.

Он соорудил еще несколько теней-зверюшек на стене и встал, ощущая усталось и какое-то странное дурное предчувствие. Пожалуй, стоит объехать квартал, где произошли убийства. Он может вспомнить еще несколько семей с ребятишками подходящего возраста, когда окинет взглядом дома, и — кто знает? — может быть, то, что Генри сказал насчет мальчишек, распространяется и на пожилых полек, покупающих одежду у Лайна Брайана? Память Джилл Мислабурски может проясниться, если вопросы ей будет задавать кто-то со знакомой физиономией.

Он снял было с вешалки у двери свою форменную фуражку, а потом повесил ее обратно. «Может быть, сегодня лучше выглядеть полуофициально, — подумал он. — И раз такое дело, от меня не убудет, если я съезжу не в патрульной машине».

Он вышел из кабинета и на мгновение застыл от изумления. Джон Лапойнт превратил свой стол и все пространство вокруг в нечто такое, что требовало, пожалуй, помощи Красного Креста, как при наводнениях. Повсюду были разбросаны бумаги. Ящики громоздились один на другой в виде Вавилонской башни прямо на столе Джона. Башня эта готова была рухнуть в любой момент, а Джон, обычно самый жизнерадостный и добродушный из всех полицейских, был красен и ругался на чем свет стоит.

— Джонни, мне придется вымыть тебе язык с мылом, — с ухмылкой заметил Алан.

Джон подпрыгнул и резко крутанулся в кресле. При виде Алана он тоже изобразил на лице ухмылку — одновременно раздраженную и стыдливую.

— Прости, Алан, я просто...

И тогда Алан пришел в движение. Он пересек комнату с той молчаливой, какой-то струящейся быстротой, что так поразила Полли Чалмерз вечером в пятницу. Джон Лапойнт застыл с отвисшей челюстью. Потом уголком глаза он увидел, к чему ринулся Алан — два ящика на самом верху сооруженной им пирамиды покачнулись.

Алан успел предотвратить полный обвал, но при всей своей прыти не успел поймать верхний ящик — тот рухнул ему на ноги и из него посыпались бумаги, скрепки и скоросшиватели. Остальные ящики он успел удержать.

— Господи Иисусе! Вот это бросок! — воскликнул Лапойнт.