Самое необходимое

— Все будет хорошо, — мурлыкала Айрин, баюкая Салли в своих объятиях. — Все будет хорошо, Салли — если даже этот сукин сын тебя не любит, то тебя любит Иисус. И я тоже. И его преподобие Роуз. И ты ведь наверняка чем-то отплатила этому мускулистому червяку, чтобы он как следует тебя запомнил, правда?

Салли кивнула, всхлипнув, а подруга гладила ее волосы и бормотала что-то утешительное. Айрин едва могла дождаться утра, когда она сможет обзвонить всех своих приятельниц. Они ей просто не поверят! Айрин жалела Салли — жалела искренне, но в то же время еще испытывала и что-то похожее на удовольствие от случившегося. Салли была такой хорошенькой, такой безупречно святой. И в каком-то смысле это даже приятно — хоть разок увидеть, как она в чем-то терпит полный крах.

«И Лестер — самый красивый парень в приходе. Если у них с Салли и вправду все кончено, интересно, почему бы ему не закадрить меня? Порой он смотрит на меня так, словно ему интересно, какое у меня нижнее белье, так что тут нет ничего уж такого невероятного».

— Я так ужасно себя ч-ч-чувствую! — плакала Салли. — Т-т-т-акой г-г-грязной!

— Ну, еще бы, — соглашалась Айрин, продолжая успокаивать ее, гладить по волосам. — У тебя уже нет того письма и фотографии, а?

— Я с-с-сожгла их! — выкрикнула Салли, отрываясь от Айрин, а потом новый взрыв горя и отчаяния заставил ее вскочить и убежать в ванную.

— Ну конечно, сожгла, — пробормотала Айрин. — Именно так тебе и следовало поступить. — «И все же, — подумала она, — могла бы подождать, пока я не взгляну хоть разочек, ты, дурочка».

Салли провела ночь у Айрин, в комнате для гостей, но почти совсем не спала. Ее слезы в конце концов утихли, и большую часть ночи она провела, уставясь сухими глазами в темноту, охваченная такими жуткими и сладострастными фантазиями о мести, которые могла бы понять и разделить лишь прежде наивно-благодушная, а потом обманутая любовница.

Глава 15

1

Первый из клиентов мистера Гонта «только по предварительному заказу» прибыл ровно в восемь часов утра во вторник. Это была Лусил Данхем, официантка из закусочной «У Нэнси». Лусил страдала глубоко и безнадежно с тех пор, как увидела черный жемчуг на одном из стендов в «Самом необходимом». Она прекрасно понимала, что никогда не сможет купить столь дорогую вещь при том нищенском жалованье, которое платит ей эта живодерка Нэн Робертс, проработай она у нее хоть миллион лет. И тем не менее, когда мистер Гонт предложил ей обсудить это в приватной беседе, а не в присутствии половины города, заглядывающей им через плечо (образно выражаясь), Лусил клюнула на предложение, как голодная рыба на блестящую приманку.

Она вышла из «Самого необходимого» в двадцать минут девятого с отрешенной, мечтательной улыбкой счастья на лице. Она купила черный жемчуг за совершенно невообразимую сумму — тридцать восемь долларов и пятьдесят центов. Еще она обещала сыграть маленькую шутку — абсолютно безобидную — с этим надутым индюком, баптистским священником Уильямом Роузом. Для Лусил это была не работа, а одно удовольствие. Этот вечно цитирующий Библию вонючий козел ни разу не дал ей на чай даже десяти центов. Лусил (ревностная прихожанка методистской церкви, даже не помышлявшая о том, чтобы трясти хвостом на этом разнузданном шабаше в субботнюю ночь) много слышала о райском блаженстве на небесах; ей было интересно, известно ли его преподобию Роузу, что давать — куда почетнее, чем брать.

Что ж, вот она и отомстит ему... И потом, это ведь совершенно безобидно. Сам мистер Гонт так ей сказал.

Сей джентльмен проводил ее с приятной улыбкой. Впереди у него был напряженный день — чрезвычайно напряженный, с деловыми встречами примерно каждые полчаса и множеством телефонных звонков. Карнавал был подготовлен прекрасно: проверка одного из главных аттракционов прошла успешно; время дернуть за все веревочки разом было уже близко. Как и всегда, когда он достигал этой точки, будь то в Ливане, Анкаре, западных провинциях Канады или здесь, в Хайксвилле, США, он чувствовал, что в сутках не хватает часов. Однако нужно задействовать все средства для достижения цели, поскольку занятые руки — счастливые руки, и рвение благородно уже само по себе, и...

И если его старые глаза не обманывают, вторая посетительница этого дня, Иветт Джендрон, уже спешит к зеленому тенту над его витриной.

— Трудный, трудный, трудный денек, — пробормотал мистер Гонт и изобразил на своем лице широкую радушную улыбку.

2

Алан Пэнгборн вошел в свой офис в половине девятого, и его уже ждала записка, приклеенная сбоку на телефоне. Генри Пейтон из полиции штата звонил в семь сорок пять. Он просил Алана отзвонить ему как можно быстрее. Алан уселся в кресло, зажал трубку между ухом и плечом и ударил по кнопке автодозвона в Оксфордские казармы. Из верхнего ящика своего стола он достал четыре серебряных доллара.

— Привет, Алан, — сказал Генри. — Боюсь, у меня плохие новости по поводу твоего двойного убийства.