Самое необходимое

— Хочешь денежки, Папочка? — спросил Эйс мягким, мурлыкающим голосом. — Ладно. Идет. Нет проблем. Никаких... твою мать... проблем.

Он поднялся на ноги и двинулся обратно к машине не обычной своей легкой походкой, а каким-то ее скрюченным, окостеневшим вариантом.

На полпути он уже почти бежал. 

Часть третья Все проходит

Глава 19

1

Уже без четверти шесть мрачные сумерки начали наползать на Касл-Рок; отблески молний засверкали на горизонте с южной стороны. Стали доноситься отдаленные глухие раскаты грома. Тучи надвигались на город, разрастаясь по мере приближения. Уличные фонари, управляемые фотоэлементами, включились на полную мощность на полчаса раньше обычного для этого времени года.

В нижней части Мейн-стрит царило столпотворение. Улица была заполнена машинами полиции штата и телевизионными автобусами. Звонки радиотелефонов разрывали треском горячий неподвижный воздух. Телевизионщики растягивали кабель и орали на людей — в основном ребятишек, — которые задевали его части, еще не прикрепленные к мостовой. Фотографы четырех ежедневных газет стояли возле оцепления, сомкнувшего кольцо вокруг здания муниципалитета, и делали снимки, которые должны были появиться на первых полосах на следующий день. Несколько местных жителей — на удивление мало, если кто-то удосужился это отметить, — чесали в затылке. Корреспондент телевидения стоял, освещенный мощным прожектором, и записывал на пленку свой репортаж на фоне здания муниципалитета.

— Безжалостная волна насилия прокатилась сегодня днем по Касл-Року, — начал он и замолк. — Прокатилась? — с отвращением переспросил он сам себя. — Черт, давайте начнем все заново.

Слева от него пижон-телевизионщик с другого канала наблюдал, как его команда готовилась к тому, что минут через двадцать станет живой сенсацией. Большинство зевак привлекли знакомые лица телекорреспондентов, а не оцепление, где ничего не происходило после того, как двое санитаров «скорой помощи» вынесли тело невезучего Лестера Пратта в черном пластиковом мешке, погрузили его в машину и укатили.

Верхняя часть Мейн-стрит, за исключением голубых мигалок патрульных полицейских машин и ярких кругов света от телевизионных прожекторов, была почти пуста.

Почти.

То и дело какая-нибудь машина или фургон останавливались возле «Самого необходимого». То и дело какой-нибудь пешеход заглядывал в новый магазин, огни в витрине которого не горели, а шторка на окне под зеленым тентом была опущена. То и дело кто-то из зевак, чешущих в затылке посреди Мейн-стрит, отделялся от кучки зрителей и шел наверх, мимо пустыря, где когда-то стоял «Чего изволите», мимо закрытого и темного ателье «Шейте сами» — к новому магазину.

Никто не замечал вереницы посетителей — ни полицейские, ни осветители с операторами, ни корреспонденты, ни большинство зевак. Все смотрели на МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ, повернувшись спинами к тому месту, где в каких-нибудь трехстах ярдах от них преступление продолжалось.

Если бы какой-нибудь равнодушный наблюдатель все же пригляделся к «Самому необходимому», он (или она) быстро бы уловил однообразие происходящего. Посетители приближались. Посетители видели табличку в витрине, гласившую:

ЗАКРЫТО ДО ПОСЛЕДУЮЩИХ ОБЪЯВЛЕНИЙ

Посетители отступали на шаг с одинаковым выражением раздражения и огорчения на своих физиономиях — они были похожи на страдающих наркоманов, обнаруживших, что поставщик товара не пришел туда, где обещал их встретить. Что же мне теперь делать? — говорили их лица. Большинство опять делали шаг вперед, чтобы перечитать табличку, словно повторное, более тщательное изучение каким-то образом изменит ее смысл.

Лишь некоторые из них садились в свои машины и уезжали или брели к зданию муниципалитета поглазеть на бесплатное представление — выглядели они какими-то сонными и смутно разочарованными. Однако лица остальных озаряла неожиданная догадка. Они были похожи на людей, вдруг ухвативших какую-то главную концепцию вроде того, как начертить схему простого предложения или как привести пару дробей к наименьшему общему знаменателю.

Эти заходили за угол, на узенькую аллейку, идущую вдоль деловых зданий на Мейн-стрит, — ту самую аллейку, где Эйс позавчера вечером припарковал «такер-талисман».

Футах в сорока продолговатая полоска желтого света вырывалась из открытой двери и падала на асфальт. Свет становился все ярче по мере того, как день превращался в вечер. В самой середине полоски лежала тень, словно силуэт плакальщика на похоронах, вырезанный из черного крепа. Тень, конечно, принадлежала мистеру Гонту.