Самое необходимое

Полоски гусиной кожи выступили на руках Алана — крошечные пупырышки, похожие на капельки холодного пота. Он не мог объяснить причину, и это казалось вполне естественным. Никогда за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким потрясенным, напуганным и выбитым из колеи. В Касл-Роке происходило что-то, полностью лежавшее за пределами его понимания. Это стало ясно лишь сегодня, во второй половине дня, но началось много дней, быть может, неделю назад. Он не знал, что именно, но понимал, что Нетти Кобб и Уилма Джерзик послужили лишь первыми предупредительными сигналами.

И он страшно опасался, что это продолжает разрастаться, пока он сидит тут со своими стишками про Саймона Простака и пирожника.

Медсестра — мисс Гендри, судя по небольшой табличке на ее груди — прошла по коридору на негромко поскрипывающих подошвах, грациозно огибая украшавшие холл игрушки. Когда Алан вошел сюда, полдюжины ребятишек — кто с повязками или гипсовыми лубками на руке или ноге, а кто с частично выбритыми головами, вероятно, после какой-то химиотерапии — играли в холле с кубиками и машинками, громко перекликаясь друг с дружкой. Теперь настал час ужина, и они все разошлись — или в столовую, или по своим палатам.

— Как он? — спросил Алан у мисс Гендри.

— Без перемен. — Она окинула Алана спокойным взглядом, в котором проскользнула некоторая враждебность. — Спит. Он должен спать. Он испытал сильнейший шок.

— Что слышно от его родителей?

— Мы звонили на раооту его отцу, в Саут-Пэрис. Сегодня днем он работал в Ныо-Хэмпшире. Потом, насколько я знаю, поехал домой и будет поставлен в известность, как только приедет. Скорее всего он появится здесь около девяти, но невозможно сказать наверняка.

— А как насчет матери?

— Я не знаю, — ответила мисс Гендри. Враждебность прозвучала более явственно, но на этот раз она была направлена не на Алана. — Это не я звонила. Я знаю лишь, что ее здесь пет. А теперь вы должны меня извинить — мне нужно подготовить каталку.

— Конечно, — пробормотал Алан. Он посмотрел, как она поворачивается, собираясь уйти, и встал. — Мисс Гендри?

Она повернулась к нему — взгляд был по-прежнему спокойным, но приподнятые брови выражали раздражение.

— Мисс Гендри, мне действительно необходимо поговорить с Шоном Раском. Я думаю, крайне необходимо.

— Вот как? — холодно отреагировала она.

— Что-то... — Алан неожиданно подумал о Полли, и голос его сорвался. Он прочистил горло и продолжал: — Что-то происходит в моем городе. Я полагаю, самоубийство Брайана Раска лишь часть этого. Также я полагаю, у Шона Раска может быть ключ ко всему остальному.

— Шериф Пэнгборн, Шону Раску всего семь лет. И если он действительно что-то знает, почему здесь нет других полицейских?

Других полицейских, подумал он. Она имеет в виду квалифицированных полицейских. Полицейских, которые не допрашивают одиннадцатилетних мальчишек на улице, чтобы потом отослать их домой — кончать жизнь самоубийством в гараже.

— Потому что они заняты по горло, — сказал Алан, — и потому что они не знают город так, как знаю его я.

— Понимаю. — Она снова повернулась, чтобы уйти.

— Мисс Гендри...

— Шериф, я очень занята сегодня и...

— Брайан Раск — не единственный несчастный случай сегодня. Было по меньшей мере еще три. И владелец местного бара был доставлен в больницу в Норвее с огнестрельным ранением. Быть может, он выживет, но это должно выясниться в течение следующих тридцати шести часов. И у меня есть основания полагать, что волна убийств не закончилась.

Наконец ему удалось привлечь все ее внимание.

— Вы полагаете, Шон Раск что-то знает об этом?

— Он может знать, почему его брат покончил с собой. Если он знает, это может прояснить остальное. Так вы сообщите мне, когда он проснется?

Она поколебалась, а потом сказала:

— Это зависит от его душевного состояния, шериф. Независимо от того, что происходит у вас в городе, я не позволю доводить мальчика до истерики.

— Я понимаю.

— Понимаете? Хорошо. — Она окинула его взглядом, говорившим: тогда-сидите-здесь-смирно-и-не-доставляйте-мне-неприятностей, — и зашла за высокую стойку. Ему было слышно, как она устанавливает бутылочки и коробки на больничную каталку.

Алан встал, подошел к платному телефону-автомату в холле и снова набрал номер Полли. И опять раздались бесконечные гудки. Он набрал номер «Шейте сами», услыхал автоответчик и повесил трубку. Он вернулся к своему стулу, сел и снова уставился на фреску.

«Вы забыли задать мне один вопрос, мисс Гендри, — подумал он. — Вы забыли спросить меня, почему я нахожусь здесь, если творится такое в той части округа, где я был избран, чтобы охранять и защищать ее. Вы забыли спросить меня, почему я не веду следствие, оставив какого-нибудь подчиненного — например, старого Ситона Томаса — сидеть здесь и ждать, когда проснется Шон Раск. Вы забыли меня спросить обо всем этом, мисс Гендри, и я знаю один секрет. Я рад, что вы забыли, — вот мой секрет».