Самое необходимое

Да, подумал сейчас Алан. Может быть, так. Это было безумием, но ведь не большим безумием, чем случай с Уилмой Джерзик, решившей, что Нетти Кобб сперва измазала грязью ее простыни, а потом швыряла камни в окна ее дома? И разве большим безумием, чем случай с Нетти, считавшей, что Уилма убила ее собаку?

Прежде чем ему удалось расспросить Клатта, явился Генри Пейтон и мягко, насколько мог, сообщил Алану, что берет дело себе. Алан кивнул:

— Тебе нужно выяснить одну вещь, Генри, и как можно скорее, — сказал он.

— Что именно, Алан? — спросил Генри, но Алан с упавшим сердцем понял, что Генри слушал его лишь вполуха. Его старый друг — первый настоящий друг, которого заимел Алан в широком кругу правоохранительных органов после своей победы на выборах шерифа и который оказался очень ценным другом, — уже сосредоточился на других вещах. Пожалуй, главная среди них — как он распределит свои силы, учитывая разросшийся масштаб происшествий.

— Тебе нужно выяснить, был ли Генри Бюфорт так же разозлен на Хью Приста, как Хью — на него. Я понимаю, ты не можешь спросить его сейчас, потому что он без сознания, но когда он очнется...

— Сделаю, — сказал Генри и похлопал Алана по плечу. — Сделаю, а потом, повысив голос: — Брукс! Моррисон! Сюда!

Алан смотрел, как он уходит, и подумал, не броситься ли за ним — схватить его и заставить выслушать. Но он не стал этого делать, потому что и Генри, и Хью, и Лестер, и Джон... даже Уилма и Нетти перестали иметь для него реальное значение. Мертвые так и останутся мертвецами; за ранеными обеспечен уход; преступления уже свершились.

Только Аланом овладело жуткое тайное подозрение, что настоящее преступление все еще продолжается.

Когда Генри отправился инструктировать своих людей, Алан снова позвал Клатта. Помощник вошел, засунув руки в карманы, с похоронным выражением на лице.

— Нас заменили, Алан, — сказал он. — Попросту убрали со сцены. Черт!

— Не совсем, — возразил Алан, надеясь, что произнес это так, словно и впрямь верит в сказанное. — Ты остаешься здесь моим связным, Клатт.

— Куда ты собрался?

— Домой к Раскам.

Но когда он приехал туда, ни Брайана, ни Шона уже не было. Машина «скорой помощи», забравшая бедолагу Скотта Гарсона, заехала за Шоном; они направлялись в клинику в Северном Камберленде. Вторая похоронная машина Гарри Самьюэлса, старый «линкольн», забрала Брайана Раска и повезла в Оксфорд, на вскрытие. Первая и лучшая машина Гарри — та, которую он называл «фирменной», — уже отправилась туда же с телами Хью и Билли Таппера.

Трупы, подумал Алан, будут складывать в этом маленьком морге штабелями.

Только добравшись до дома Расков, Алан как следует понял — скорее нутром, чем умом, — как начисто его убрали со сцены. Двое людей Генри из отдела по расследованию убийств прибыли туда раньше и ясно дали понять, что Алан может ошиваться здесь лишь до тех пор, пока не пытается хвататься за весла и помогать грести. Он постоял секунду у двери в кухню, наблюдая за ними и ощущая себя столь же нужным и полезным, как третье колесо у мотоцикла. Кора Раск отвечала медленно и как-то заторможенно. Алан подумал, что это может быть следствием шока или, возможно, врачи «скорой», забравшие ее оставшегося в живых сына в больницу, прежде чем уехать, дали ей сильного успокоительного. Она жутко напомнила ему Норриса, когда тот вылезал из окошка своего перевернутого «фольксвагена». То ли из-за транквилизатора, то ли из-за шока детективы мало что выжали из нее. Не то чтобы она плакала, но явно не могла сосредоточиться на их вопросах и дать вразумительные ответы. Она ничего не знала, рассказывала она им; была наверху и дремала. «Бедный Брайан, — твердила она. — Бедный, бедный Брайан». Но она твердила это так монотонно, что Алану ее горе показалось фальшивым, и все время не переставала играть с парой темных очков, лежавших подле нее на кухонном столике. Одна из дужек очков была замотана изоляционной лентой, а одно стекло треснуто.

Алан преисполнился отвращением и приехал сюда, в больницу.

Он поднялся и пошел к телефону-автомату в главном холле. И снова позвонил Полли — опять безуспешно, — а потом набрал номер своей конторы. В ответ чей-то голос прорычал: «Полиция штата», — и Алан испытал прилив детской ревности. Он назвался и попросил Клатта. После почти пятиминутного ожидания Клатт взял трубку.

— Прости, Алан. Они ничего мне не сказали, а просто оставили трубку на столе. Хорошо, что я заглянул проверить, а то бы ты все еще ждал. Эти чертовы легаши плевать на нас хотели.

— Не бери в голову, Клатт. Кто-нибудь уже сцапал Китона?

— Я... Не знаю даже, как тебе это сказать, Алан, но...

Алан ощутил странную пустоту в животе и закрыл глаза.

Он оказался прав — ничего еще не закончилось.

— Скажи, как есть, — сказал он. — Плюнь на протокол.

— Зануда... Я хочу сказать, Дэнфорт приехал домой и отверткой сковырнул ручку с «кадиллака»... Ну, ты знаешь, к которой он был прикован наручниками.

— Знаю, — произнес Алан, не открывая глаз.