Самое необходимое

— Ну... Ну... Да разрази меня гром! — выкрикнула она звонко, когда к ней вернулось дыхание.

— Ну, так пусть и разразит, — сказала Майра и быстрее задвигала бедрами, — только сними эти идиотские очки. Они выглядят по-дурацки. Убирайся отсюда. Катись обратно в Касл-Рок. Мы заняты... Правда, Эл?

— Эт-точно, моя куколка, — сказал Король, — заняты, как две пташки на ковре.

Ужас сменился яростью. Кора стряхнула с себя столбняк и ринулась к своей так называемой подруге, чтобы выцарапать ей глаза. Но когда она приблизилась и подняла руку со скрюченными пальцами, Майра потянулась — не прерывая ни на секунду движение своих бедер — и сдернула очки с лица Коры.

Кора в изумлении прищурила глаза... А когда снова открыла их, она опять лежала на своей собственной кровати. Очки валялись на полу, оба стекла у них были разбиты.

— Нет, — простонала Кора, соскочила с кровати, хотела было завопить, но какой-то внутренний голос — принадлежавший не ей — предупредил ее, что полицейские в гараже услышат ее вопли и прибегут сюда. — Нет, пожалуйста... пожааалуйстааа...

Она попыталась вставить осколки разбитых стекол в золоченую оправу, но это было уже невозможно. Они разбились. Их разбила эта порочная грязная шлюха. Их разбила ее подруга, Майра Эванс. Ее подруга, которая каким-то образом нашла свою дорогу в Страну Чудес, — ее подруга, которая прямо сейчас, пока Кора пытается поправить бесценную и безнадежно сломанную игрушку, занимается любовью с Королем.

Кора подняла глаза, превратившиеся в сверкающие темные искры.

— Я разорву ее, — хрипло прошептала она. — Будь я проклята, если не разорву.

6

Она прочитала табличку в витрине «Самого необходимого», постояла минуту, что-то обдумывая, а потом обошла здание кругом и вышла на аллейку. Там она столкнулась с Франси Пелетье, выходящей из аллеи и засовывающей что-то в свою сумочку. Кора едва взглянула на нее.

На середине аллеи она увидела мистера Гонта за деревянным столом, баррикадой загораживавшим распахнутую заднюю дверь его магазина.

— О Кора! — воскликнул он. — Л я как раз думал, когда же вы заглянете ко мне.

— Эта сука! — выпалила Кора. — Эта предательница... Эта маленькая грязная сучонка!

— Прошу прощения, Кора, — вежливо заметил мистер Гонт, — но вы, кажется, забыли застегнуть пару пуговичек. — И он ткнул одним из своих необычайно длинных пальцев в ее наряд.

Кора, выбегая из дома, напялила первое, что попалось ей в шкафу, прямо на голое тело и ухитрилась застегнуть лишь самую верхнюю пуговицу. Под ней платье распахнулось до самого треугольника волос в низу живота. И живот, перекормленный сникерсами, «ринг-дингами» и шоколадными конфетами с вишневой начинкой во время бесконечных сериалов «Санта-Барбары» (и многих прочих), выпирал наружу.

— Кого это колышет? — рявкнула Кора.

— Не меня, — безмятежно согласился мистер Гонт. — Чем могу вам помочь?

— Эта сука трахается с Королем. Она разбила мои темные очки. Я хочу убить ее.

— Вот как? — осведомился мистер Гонт, поднимая брови. — Что ж, не могу сказать, что не сочувствую вам, Кора, поскольку испытываю именно это. Возможно, женщина, укравшая чужого мужчину, и не заслуживает смерти. Я не стал бы категорично высказываться на этот счет — всю свою жизнь я был бизнесменом и очень мало смыслю в сердечных делах. Но женщина, намеренно сломавшая самую сокровенную собственность другой женщины... Это гораздо более серьезный проступок. Вы согласны со мной?

Она начала улыбаться. Это была крутая улыбка. Безжалостная. И совершенно безумная.

— Лучше хрен скажешь, — хрипло вымолвила Кора Раск.

Мистер Гонт на мгновение отвернулся. Когда он снова

обратился лицом к Коре, в руке у него был автоматический пистолет.

— Может быть, вы ищете что-то вроде этого? — спросил он.

Глава 20

1

Покончив с Миртл, Зануда впал в состояние глубокой прострации. Вся его целеустремленность растаяла. Он думал про Них — весь город кишел Ими, — но вместо ясной и целенаправленной злобы, которую вызывала эта мысль всего несколько минут назад, теперь он испытывал лишь усталость и депрессию. Голова у него раскалывалась от пульсирующей боли. Рука и спина болели от размахивания молотком.

Он опустил взгляд и увидел, что по-прежнему сжимает его в руке. Он разжал кисть, и молоток упал на кухонный линолеум, оставив на нем кровавое пятно. Почти целую минуту он тупо разглядывал это пятно — оно казалось ему наброском лица его отца, сделанным кровью.