Самое страстное перемирие

— Нет. — Румянец на ее лице усилился. — Я здесь, чтобы спасти «Канди Кейт», как ты хорошо знаешь. Но не из-за денег. Я делаю это для своего отца. Потому что «Канди Кейт» — это все, что у меня от него осталось.

— Ну да… — Никос скрестил руки на груди. — Так ты говоришь все время.

— Потому что это правда. — Голос Кейт дрожал, но внезапная потребность доказать Никосу, что она не меркантильная, бессердечная эгоистка, заставила ее продолжить: — Мне было совершенно все равно, какое у тебя финансовое положение. Я завидовала твоей жизни, когда мы впервые встретились. У тебя была свобода, возможность построить собственное будущее с нуля.

Никос усмехнулся.

— Но эта зависть скоро прошла, не так ли, Кейт? К тому времени, как я приехал в Нью-Йорк, моя так называемая «свобода» была опасно близка к бедности. А что касается построения собственной жизни с нуля — зачем это тебе, когда ты уже была на вершине? А тут появился я. Я для вас был как бродяга, ночующий в сточной канаве.

— О чем ты говоришь, Никос?

— Ты и твоя мать отнеслись ко мне именно так!

— Не преувеличивай. — Кейт старалась собраться с силами, чтобы противостоять его натиску. — Я признаю, что могла бы справиться с ситуацией лучше… предупредила бы маму о том, кто ты такой…

— Предупредила бы? — Никос с отвращением посмотрел на нее, и его глаза вспыхнули от гнева. — Этим все сказано, не так ли? Тот факт, что тебе пришлось бы предупредить обо мне свою мать. Ты хоть представляешь, насколько это оскорбительно?

— Я не это имела в виду.

Кейт опустила глаза. Что бы она ни говорила, она делала все хуже.

Извинившись про себя перед матерью, она вздохнула.

— Есть вещи о моей матери, которые я никогда тебе не рассказывала, Никос. Она уязвима. Очень ранима. Вот почему мне пришлось так стараться, чтобы сохранить с ней мирные отношения.

— Не надо, Кейт. Дело не в твоей матери.

Кейт почувствовала, как он отмел ее признание, отбросил в сторону, как совершенно незначащее.

— Дело в нас с тобой. Когда я приехал в Нью-Йорк, я думал, что мы равны, что мы любим друг друга и нам суждено разделить нашу жизнь вместе. Вскоре я понял, насколько ошибся.

— Нет, ты не ошибся. Я думала то же самое.

— Ну, у тебя был своеобразный способ показать это. — Гнев и жар слышались в его голосе. — Но что сделано, то сделано. И может быть, ты была права. Может быть, тогда мне нечего было тебе предложить. Признаю, я происхожу из скромной семьи, и да, мое детство было хаотичным. Когда твоя мать уходит от тебя, а твой отец не может справиться с этим, жизнь становится тяжелой. Не было ни денег, ни стабильности, а иногда и еды. Но, несмотря на это, я выжил. Не только выжил, но и победил. Я добился успеха там, где другие потерпели неудачу. Стал богаче и успешнее, чем может мечтать большинство людей. Теперь я могу высоко держать голову, общаться со знаменитостями, членами королевской семьи — самыми известными людьми в стране. Теперь, благодаря тебе, Кейт, никто больше никогда не будет смотреть на меня свысока.

Его горло дернулось, когда он с трудом сглотнул, но, когда Кейт отвернулась, он положил руки ей на плечи, повернув ее так, чтобы она не могла спрятаться от его взгляда.

— Может, тебе стоит меня поблагодарить? И возможно, тебе следует здраво оценить, кем ты стал.

— Ха! — Никос убрал руки, но не отступил, глядя на нее сверху вниз. — Забавно, что это ценное предложение исходит именно от тебя. Ты забыла, где я тебя нашел, любовь моя? Одетую как проститутку на коленях у вспотевшего банкира.

— Ты забыл, как иногда тебе приходится делать то, что ты предпочитаешь не делать, просто чтобы платить по счетам? — Кейт отчаянно пыталась отбить его безжалостное нападение.

— Нет, я не забыл. — Брови Никоса нахмурились. — Как я мог забыть, когда ты только что подтвердила, что ты здесь только для того, чтобы спасти свой драгоценный бизнес. Ты все еще делаешь то, что предпочла бы не делать, не так ли, Кейт? Ты можешь называть это, как тебе удобно — преподнести это как дань уважения своему отцу, если тебе станет легче, — но ты по-прежнему используешь мои деньги для своей выгоды.

Кейт с трудом выдержала его несправедливые слова. Никос не имел права бросать ей такие обвинения, когда они оба были в одной лодке.

Они оба использовали друг друга для собственной выгоды. Но какой смысл спорить? В любом случае, что она могла сказать, что не подтвердило бы его правоту или, что еще хуже, не выдало бы то, что он на самом деле значил для нее?

— Так мы закончили говорить? — С торжествующей ноткой Никос воспринял ее молчание как победу.

— Да, Никос. — Кейт опустила глаза. — Мы закончили разговор.

Хорошо. Если тебя это утешит, я постараюсь сделать твое вынужденное времяпрепровождение со мной как можно короче. Будь уверена, я сделаю все, что в моих силах, чтобы получить опеку над Софией как можно скорее.

— Спасибо. — Кейт тяжело вздохнула. — Я знаю, что так и будет.