Самое ужасное путешествие

Мы накормили лошадей досыта. Косатки проявляли к нам интерес не на шутку. У них есть гадкая привычка выпрыгивать из воды вертикально вверх и с верхнего положения заглядывать на льдину – нет ли на ней тюленей. Огромные черно-желтые головы с отвратительными свинячьими глазками, все время окружавшие нас, а иногда высовывавшиеся в нескольких метрах от льдины, пожалуй, самое неприятное воспоминание о том дне. Вид характерных плавников тоже не доставляет особой радости, но в позе стойки косатки воистину страшны. К вечеру поблизости со всеми удобствами расположились в ожидании дальнейших событий поморники, явно предвкушая будущую добычу. Однако волнынакатывались все тише, и наша судьба зависела полностью от того, кто появится раньше – капитан Скотт или ветер.

Как я потом мог заключить из очень скромного рассказа Крина, он взобрался на Барьер с большим риском для жизни. Капитана Скотта он нашел вскоре после того, как тот соединился с Уилсоном[71]. Говорят, капитан Скотт очень рассердился на меня тогда, что я не бросил все, лишь бы спастись самим. Уверяю вас, мне и в голову не приходило бросить лошадей. В 7 часов вечера, проделав длинный обходной путь, Скотт с Крином и Отсом появился на краю Барьера напротив нас. Было тихо, и в последние полчаса мы с Черри могли при желании перескочить на безопасный лед, используя сани в качестве лестницы. Дело в том, что большой перевернутый осколок льда застрял, как в тисках, между высокой льдиной и краем Барьера и, поскольку ветра не было, оставался на месте. Да, но что делать с пони? И мы продолжали ждать.

Скотт испытал такое облегчение, увидев нас живыми, так обрадовался, что не стал меня ругать. «Что делать с санями и лошадьми?» – спросил я. «Начхать на сани и лошадей, – ответил Скотт. – Я хочу видеть целыми и невредимыми вас. Сначала вы переберетесь на Барьер, а там видно будет». У нас с Черри все было наготове, мы разгрузили сани, подтащили их к краю льдины, содрали постромки и одни сани поставили лестницей с нашей неровной льдины вниз на промежуточную, другие – с той вверх, на край Барьера, и таким образом без труда взобрались на него. Капитан Скотт был так счастлив, что я понял, как он переволновался за этот день. Он уже корил себя за нашу гибель, а мы тут стоим как ни в чем не бывало, живехонькие. «Ребята, – сказал он, – вы даже не представляете, как я рад видеть вас живыми; и вас, Черри, конечно».